Каждый ищет лучшей жизни для себя и своих детей, и если не находит ее на Родине, задумывается о переезде. Некоторые при этом выбирают тернистый путь беженца. Но жизнь в этом статусе за границей нередко оказывается не такой радужной, как они себе представляли.
Так, недавно в лагере беженцев в немецком городе Деггендорф покончила жизнь самоубийством сорокалетняя уроженка Азербайджана Хумай Мамедова, у которой осталась 9- летняя дочь. Причина суицида – необъективное расследование Дублинского Регламента. Согласно этому регламенту человек может просить статус беженца только у той страны, в которую въезжает первой. До этого еще две беженки из Азербайджана предприняли попытку наложить на себя руки.
О том, кто просит статус беженца в ЕС, и что толкает азербайджанских беженцев на сведение счетов с жизнью, # рассказал глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
–На каких основаниях граждане нашей страны обращаются за статусом беженца в ЕС?
–Конвенция о статусе беженцев ООН (1951) определяет беженца как лицо, которое «в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений». Даже самые смелые расчеты оппозиции, которые включают в список политзаключенных и чьих-то дальних родственников, и радикальных исламистов, не превышают 100 арестованных, причем арестованных в течение нескольких лет. С учетом того, что за границу просители убежища уезжают легально, под своим именем и своими документами, с уже готовыми легально полученными визами, эти люди на момент выезда не находятся под уголовным преследованием и опасность такого преследования, если она существует, для них чисто гипотетическая. Даже в этом случае, число таких беженцев должно быть соизмеримо с числом арестованных, то есть исчисляться десятками. В то же время, в одной только Германии в год просят убежище порядка 4-5 тыс. граждан Азербайджана, утверждающих, что они преследуются по политическим мотивам. За малым исключением, имена этих людей никому в Азербайджане ничего не говорят. Случается и так, что членские билеты оппозиционных партий и рекомендательные письма на их бланках дезавуируются самими этими партиями как фальшивки. Года два назад прокуратура даже вела расследование и вызывала лидеров этих партий на допрос. Сообщалось и об арестах некоторых политэмигрантов, которые, как утверждалось, готовили мигрантам пакеты фиктивных документов и помогали получать визы. Помимо «политических» преследований, как следует из определения ООН, возможны преследования и по признакам расы (это подразумевает и нацменьшинства), вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе. Можно сказать, что за почти три десятка лет мигранты из Азербайджана перебрали буквально все возможные поводы для обращения за убежищем.
Пока формально существовало наказание за мужеложество, азербайджанские мужчины просили убежища как геи (а получив его, перевозили в Европу семьи). Другие делали себе документы об армянском происхождении и утверждали, что их преследуют в связи с Карабахским конфликтом. Уволенные сотрудники полиции утверждали, что они служили в мятежном Отряде Полиции Особого Назначения. Журналисты привозили отпечатанные в одном экземпляре газеты с «разоблачениями» властей и утверждали, что их за это хотят арестовать. «Черный трансплантолог» представил себя разоблачителем коррупции, находившийся под следствием за финансовые нарушения дипломат — оппозиционером. Русская женщина с поломанной ногой утверждала, что вышла на крыльцо и перекрестилась на церковь, и за это озверевшие мусульмане сбросили ее с лестницы (но в Россию, к православным, она не поехала). Другая утверждала, что она еврейка и ее избивали и насиловали мусульмане, которые ненавидят евреев из-за Палестины и даже не выдают евреям паспортов, и потому у нее из документов одно свидетельство о рождении (как известно, без фото). Девушка из азербайджанской глубинки утверждала, что она лесбиянка, и что про это узнали, ее подругу убили и теперь осатаневшие родственники и односельчане ищут ее по всему СНГ, чтобы убить «по законам гор». Многие из мигрантов утверждали, что без суда и следствия сидели в тайных тюрьмах спецслужб и за какие-то грехи подвергались там пыткам, сумев чудесным образом сбежать.
Когда разоблачается история про «политическое преследование», всплывает бумага об «армянском происхождении», отклонят и ее — появятся какие-то психические расстройства — если не у взрослых, то у подученного ими ребенка. Помню, кто-то из европейцев рассказывал, как пришел с проверкой в семью искателей убежища из Азербайджана и посреди беседы к ним подошел уже довольно взрослый мальчик и со смехом стал мочиться на стол. Родители объяснили ошарашенным проверяющим, что мальчик страдает психическими проблемами из-за стресса, полученного в Азербайджане, когда он увидел, как насиловали его маму и били отца. Были случаи (некоторые из них дошли до Евросуда), когда опасавшиеся депортации молодые армяне и азербайджанцы срочно знакомились и зачинали общего ребенка, чтобы их не могли депортировать ни в Армению, ни в Азербайджан. К тому же ребенок родился в Европе, т. е. по рождению был гражданином страны, и его родители требовали воссоединения семьи. Сообщалось и о тех, кто принял за границей христианство. Проиграв миграционное дело в суде, они затем утверждали, что за переход в другую веру на родине их убьют правоверные мусульмане. Словом, для заветной цели наши «беженцы» не гнушаются никакими ходами. Часть этих историй, распространяется в прессе и среди общественности Европы. Так что вряд ли стоит удивляться, почему о нашей стране создано превратное впечатление. Ведь трудно не поверить, когда об Азербайджане такое рассказывают сами азербайджанцы…
–Цель многих уезжающих — остаться в конкретном государстве ЕС. Неужели депортация из желаемой страны хуже смерти, что уже несколько азербайджанских беженок в Германии решились из-за этого на суицид?
–Дублинское соглашение существует внутри Шенгенской зоны и имеет целью обеспечить равную ответственность стран Шенгена за прием и размещение беженцев. Основная идея состоит в том, чтобы дела беженцев велись миграционными службами и разбирались судами тех стран, где мигранты пересекли границу Шенгенской зоны.
Ни для кого не секрет, что при формальном равенстве стран Шенгена некоторые из них (например, Германия, Швеция) предпочитаются мигрантами за более высокий уровень жизни. С другой стороны, в этих странах более строгое миграционное законодательство, более придирчиво относятся к выдаче виз, ввиду чего мигрантам напрямую попасть в эти страны труднее. В Грецию или Венгрию попасть легче, но оставаться там никто из мигрантов не хочет. В результате мигранты обычно фальсифицируют документы, въезжают в бедную страну, затем едут в богатую страну, используя Шенгенскую визу, а на месте «теряют» документы и обращаются в миграционную службу за убежищем как беженцы. При этом у них обычно готова история о том, как они смогли попасть в ту же Германию якобы в обход пограничного контроля по тайным тропам. Другая история бывает о страшной причине бегства, по которой их или посадят в тюрьму или даже вообще убьют, если их вернут в Азербайджан (Сирию, Тунис и т.д.). Когда миграционная служба Германии выясняет реальные обстоятельства попадания мигранта в Шенгенскую зону, то их отправляют в ту страну, куда они первоначально въехали. Если эта страна придет к выводу, что человек действительно беженец, ей придется его разместить у себя и кормить. Из-за этой перспективы очень мало кто получает убежище, скажем, в Греции (очень популярной у азербайджанских мигрантов). Высылка человека из Германии в Грецию в этом случае означает лишь, что их все равно отправят на Родину, но чуть позже и не берлинским, а будапештским рейсом.
Именно по этой причине запаниковала женщина, которую из Германии хотели выслать в другую европейскую страну. Помимо демонстративных попыток самоубийств, мигранты нападают с ножом на жену, пытаются убить ребенка, имитируют буйное помешательство, а то и поджигают жилище. Расчет, разумеется, на то, что человека спасут, поместят в больницу или тюрьму и тем самым дадут возможность пока остаться. А там, глядишь, адвокат добьется того, что человека оставят в стране, но уже не как беженца, а на гуманитарных основаниях — как психбольного, например. Обычно это срабатывает, поэтому трагический конец женщины у меня оставил тяжелый осадок. На фоне роста правых настроений в Германии, очень трудно отделаться от ощущения, что задержка с оказанием помощи не была случайной.
Кстати, ЕСПЧ рассмотрел больше 20 жалоб азербайджанцев, поданных в связи с тем, что им отказали в убежище в той или иной европейской стране…
–Многим ли беженцам удается интегрироваться в европейскую действительность?
–Жизнь наших сограждан трудна не только в лагерях искателей убежища, но и после получения вида на жительство. Незнание языка, чуждая культура, отсутствие родственных связей, неквалифицированная работа, нужда. И при этом, большинству этих людей, затративших огромную сумму денег, время, здоровье, придется вернуться назад, к сожженным мостам… Я знаю людей, которые делали по несколько попыток попасть в Европу. У кого-то получалось, а кто-то не достиг успеха. Их одержимость идеей прорваться к заветной цели, причем не вообще за границу, а именно в конкретную страну, вызывала у меня ассоциации с азартными игроками, которые все время ставят на «красное», ожидая, что уж на этот раз фортуна повернется к ним лицом. Очень небольшому числу эмигрантов удается интегрироваться. Среди них большинство — творческая интеллигенция, «граждане мира». Их отличает то, что у них есть интересы помимо выживания, творческие и деловые планы.
Со стороны очевидны двойные стандарты в отношении самих мигрантов. После 2017-2018 гг., когда Европа пережила нашествие беженцев из арабского мира и Африки, наши мигранты явно отошли на второй план. Возьмем то же Дублинское соглашение. Ведь оно практически не применяется для арабов и африканцев, которые расселяются не там, где они пересекли границу Шенгена, а там, где им нравится. А если не нравится, могут уйти на нелегальное положение. А к нашей азербайджанке Дублинское соглашение хотели применить, и это стоило ей жизни. Главное же, что наши мигранты живут под дамокловым мечом депортации. С начала года в порядке реадмиссии в Азербайджан вернули 239 человек, а всего с сентября 2014 года — 1211 человек. Кстати, это делает наших мигрантов, на словах декларирующих свой «европейский» выбор, последовательными противниками сближения Азербайджана с Евросоюзом. Но экономические интересы ЕС в регионе делают это сближение неизбежным.
