Джабраил: Наверное, было время, когда все эти села были разными, сейчас же их можно отличить только по названиям на указателях
…Буквально через несколько минут мы попадаем в совершенно в иной мир: куски асфальта на развороченной дороге, разрушенные одно- и двухэтажные строения, дворы с высохшей, пожелтевшой травой выше колена. Стены некоторых домов почти сравнялись с землей и тоже поросли травой. Может быть весной, когда все вокруг зеленеет, эта картина и смотрится иначе. Но сейчас все на этой земле, откуда люди были изгнаны 28 лет тому назад, выглядит именно так.
До 23 августа 1993 года здесь кипела жизнь, люди работали, занимались хозяйством, ссорились, мирились, женились, встречали гостей, во дворах галдели дети. Но 28 лет назад голоса детей сменили звуки автоматных очередей и разрывающихся снарядов. А потом воцарилась тишина, потому что с того дня здесь уже никто не жил. Всех джабраильцев армяне изгнали с родных мест, и они были вынуждены разместиться в 2000 тысячах поселениях 58 районов Азербайджана.
Мы вошли в Джабраильский район со стороны Лелетепе, высоты, освобожденной от оккупации в апреле 2016. Джоджуг Мерджанлы – единственная деревня, которую азербайджанские войска вернули еще в 1994 году, но жизнь здесь возобновилась только после того как в апреле 2016 была взята высота Лелетепе.
И только в этом году, в результате контрнаступательной операции азербайджанской армии, начавшейся 27 сентября, удалось освободить многие другие села и высоты района, включая сам город Джабраил. Первый из них на нашем пути – деревня Шейбей Гуйчаг. Это тот пример безжизненной реальности, который я описал выше.
По мере движения нашего автобуса по ухабистой дороге, позади остаются таблички с указателями освобожденных сел: Бейук Марджанлы, Мехдили, Емриварлы, Ашагы Маралйан, Йухары Маралйан, Кархулу, Солтанлы, Гейерчинвейселли…
Наверное, было время, когда эти села разнились друг от друга, сейчас их можно отличить только по названиям на голубых табличках. Теперь они все одинаковы: разрушенные дома и хозяйства, проросшие сквозь каменные руины деревья и та же пожелтевшая осенняя трава. Проезжаем мимо кладбища: многие надгробья сломаны, а уцелевшие покосились, выглядывают из-за сорняков. Военные, несущие здесь службу, не разрешают отклоняться от маршрута и подходить к развалинам: территории должны быть сначала расчищены от мин и других взрывчаток. Нам остается наблюдать все издалека.
Несмотря на то, что девяносто процентов домов в Джабраиле и селах района разрушены, нет-нет и натыкаешься на новое строение. Есть даже прополотые участки с высаженными виноградниками. Там тут видны установки для полива, есть даже фермерское хозяйство. Иногда попадаются виноградники, посаженные до оккупации, по ним сразу видно, что последний раз за ними ухаживали 28 лет назад. В целом, живущих в этих деревнях практически не было. Исключение составляют только упомянутые мною несколько новых построек, а также военный городок, казарма и штаб.
До оккупации в Джабраиле было 35 детсадов, 65 средних школ, 1 профтехучилище, 73 больницы и другие медучреждения, 63 учреждений культуры. Сейчас ничего этого нет и в помине.
Но…В Джабраил возвращается жизнь! На улицах видны люди в гражданской одежде и транспортные средства. Это устанавливают столбы для подачи электроэнергии. Чуть дальше рабочие монтируют оборудование для мобильной сети. Они с удивлением смотрят на журналиста, добравшегося до этих мест.
Губадлы: В отличие от Джабраила, этот район армяне активно заселяли
В конце магистрали, соединяющей села Джабраила, дорога разветвляется: налево – Зангилан, прямо – Губадлы. По заранее спланированному маршруту, мы едем в Губадлы.
Первая на нашем пути деревня называется Баласолтанлы. Большая часть из того, что мы увидели в Джабраиле, относится и к Губадлы: дома, построенные в основном из речных камней, и хозяйства здесь также находятся в разрушенном состоянии, асфальт старый и покореженный. По краям дороги пни спиленных деревьев. И кладбища такие же. Мне из соображений безопасности опять не разрешили подойти близко к могилам, но издали было видно, что некоторые из них раскопаны. Интересно, что там искали?…
Но в отличие от Джабраила, в Губадлы новые постройки, возведенные уже после оккупации, встречаются чаще. Наряду с армянскими военными, в деревнях жило и гражданское население, работали объекты сферы услуг. Размещенное здесь армянское население в основном занималось животноводством. Во многих деревнях по направлению из Губадлы в Лачин были открыты магазины, пункты по продаже телефонов и мобильных номеров, есть бензоколонки, работали школы. Район, граничащий с Лачином, требовал особого внимания. Тут есть отстроенный недавно военный городок.
В деревне Мурадханлы, находящейся непосредственно на границе с Лачином, в здании местной школы заходим в класс военной подготовки. Создается впечатление, что детей здесь готовили к поступлению в военные вузы. Развешанные на стенах класса плакаты со сведениями о технических показателях оружия, о составе взрывчатых веществ, с технологией сооружения окопов и безопасных зон, дают полное основание так говорить.
После оккупации Лачинского, Агдамского и Джабраильского районов, Губадлинский район фактически попал в окружение и был оккупирован в 1993 году. Свыше 30 тысяч губадлинцев стали вынужденными переселенцами и размещены в 2 городах и районах страны, где они по сей день живут. В Губадлы функционировали 21 средняя, 15 восьмилетних, 15 начальных школ, 7 дошкольных образовательных учреждений. По району в целом было 111 культурно-просветительских учреждения, в том числе 60 библиотек, 10 домов культуры, 28 клуба, 6 автоклубов.
20 октября в результате контрнаступательной операции азербайджанской армии Губадлы был освобожден. Территория района, граничащего с Лачином, все еще обстреливается противником, так как боевые действия в этом направлении продолжаются.
Очаги, «серые» днем, «белые» в ночи
Побывав на освобожденных территориях Джабраила и Губадлы, дойдя до первых сел Лачинского района, возвращаемся обратно. Эту разбитую дорогу трудно проехать даже в дневное время, не говоря уже о ночном, тем более на нашем, не приспособленном к такого рода поездкам, транспорте. Понятно, что дорога пока не освещается. Вокруг кромешная тьма и тишина, иногда нарушаемая звуками урчания военных машин.
Деревни с разрушенными домами в темноте напоминают белые холмы, пожелтевшая трава блестит в свете фар и быстро тухнет.
Трудно выразить словами ощущение психологического напряжения от увиденного. Как будто какая-то сила давит на плечи, чтобы согнуть тебя. Такая атмосфера царила здесь 28 лет и днем, и ночью. Здесь не было жизни, за теми небольшими исключениями, о которых мы рассказали. А они еще больше подчеркивают весь ужас ситуации.
Но самое главное, что эти очаги, пусть разрушенные, но для кого-то родные, «серые» днем, «белые» в ночи, сейчас освобождены! Сюда возвращается жизнь.
Пока я был в Губадлы, мне несколько раз звонили из Баку, и я спокойно говорил по телефону.
Сеймур Казымов, pressklub.az
