Каждый родитель имеет право дать ребенку то имя, которое ему нравится, конечно, если это не что-то за гранью, вроде, набора цифр, или, скажем, какого-то оскорбительного слова. Определенные ограничения есть во многих странах, и в Азербайджане несколько лет решили пойти по тому же пути, создав Терминологическую Комиссию при Кабинете Министров. Под запрет, конечно, попали странные имена, способные стать причиной психологической травмы у их обладателей – Трактор, Бен Ладен и т.д. Но азербайджанским семьям стали отказывать и в праве называть детей вполне обычными именами, которые данному органу показались нестандартными для нашей страны– Лина, Лили, Ханна и т.д. Не угодило комиссии и имя исторического персонажа, деятеля ислама – Абуль-Фазль Аббас ибн Али, в связи с чем мать, которая хотела дать его своему ребенку, обратилась в Европейский суд по правам человека.
Чем закончилась эта история, длившаяся много лет, и о том, насколько оправдан запрет на те или имена # рассказал глава Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
– Создание Комиссии по именам и фамилиям в свое время вызвало много споров. Нужна ли она вообще?
– Жители нашей республики в период СССР неоднократно сталкивались с ситуациями, когда наши национальные имена воспринимались за пределами Азербайджана как смешные или неблагозвучные. Не всегда удачными были и новаторские или иностранные имена, которые не воспринимались уже нашей общественностью. Каждый из нас может назвать десятки таких примеров. Свою долю вносили и региональные диалекты и разночтения одних и тех же имен у различных этносов Азербайджана.
В период независимости появились и претензии в отношении «не национальных» окончаний фамилий. Вспомнили, что некоторые из национальных окончаний указывали на «голубую кровь», и хотя титулы и звания были отменены еще в декабре 1917 г., появились самозванцы, простой сменой имен и фамилий выдававшие себя за дворян или сеидов. Некоторые и вовсе пытались обойтись без фамилий.
С этим хаосом, естественно, надо было разбираться. И была создана комиссия с активным участием Национальной Академии Наук. Она представила рекомендованный список имен, правила их написания. Но, конечно, она не могла охватить ни все применяющиеся в регионе имена, ни четкой позиции в отношении тех имен, которые она посчитала «не национальными» или «неблагозвучными». Вместе с тем, ее рекомендации стали восприниматься как директивные указания, и возникли конфликты между родителями новорожденных и органами государственной регистрации.
– В свое время были запрещены даже такие красивые имена как Ханна и Лина… Как часто имеет место «перегибание палки»?
– Трудно сказать — статистика таких случаев не ведется ни Комиссией, ни Управлением регистрации. И несогласные с запретом родители, как правило, не идут за защитой в суды.
Отмечу лишь, что в некоторых случаях у меня лично создается ощущение, что авторы таких запретов не пытаются разобраться в происхождении имен. Например, упомянутое имя Ханна — это как раз исконное еврейское написание имени Анна, Хелена — исконный вариант еврейского имени Елена и т.д. Так что имена Ханна и Анна, Хелена и Елена, Мозес и Муса имеют между собой такую же кровную родственную связь как Махаммад и Мамед.
Спор о том, какой из вариантов более правильный, напоминает мне фразу из какой-то нашей газеты начала 1990-х, что «греки украли наше азербайджанское (!) имя Искандер и переделали в Александр». Или убежденное высказывание одного моего знакомого о том, что «Офеля [без и] — это азербайджанское имя, а Гамлет [с ударением на «е»] — армянское», после чего Шекспир сто раз перевернулся в гробу.
Право на свое имя — это составная часть признания этнической идентичности конкретного человека. И для современного человека заявление, что, например, имя Яхья — азербайджанское и единственно правильное, и нужно под этот общий знаменатель подвести всех Иванов, Иоганнесов, Иоаннов, Юханнов, Ованесов, Джонов, и Янисов, должно звучать дико.
– Расскажите о жалобе в Европейский суд по правам человека, известном как «Лейла Исмаилзаде против Азербайджана»
– Это дело по жалобе №17780/18 против Азербайджана о предполагаемом нарушении права на частную и семейную жизнь недавно было рассмотрено ЕСПЧ. В 2016 году в семье мусульман-шиитов родился мальчик. Его отец — известный шиитский богослов Талех Багирзаде, мать — насколько я знаю, дочь сеида (потомка пророка Мухаммеда). Вполне естественно, что они захотели дать своему сыну имя исторического персонажа. Выбрали они для этого имя сына имама Али, почитаемого у шиитов — Абуль-Фадль Аббас (в азербайджанском варианте — Əbülfəzl Abbas).
Начало имени, т. е. Абуль-Фадль — это кунья (часть арабского имени), означающая «отец Фадля» и показывающая, что отец гордится своим сыном Фадлем (Фазилем). Называть друг друга не по имени, а по кунье считается у арабов проявлением уважения и почтения. Часто кунья наследуется потомками и становится частью имени. Первым известным персонажем, кто носил эту кунью, был дядя пророка Мухаммеда — Абуль-Фадль Аббас ибн Абд аль-Мутталиб. Известны также багдадский халиф из династии Аббасидов — Абуль-Фадль Джафар аль-Мутаваккиль Алаллах и каирский халиф из той же династии — Абуль-Фадль аль-Мустаин.
Но самым почитаемым среди шиитов, безусловно, является Абуль-Фадль Аббас ибн Али (647-680) — сын имама Али и один из шахидов Кербелы, убитый в числе сподвижников имама Хусейна в день Ашура. История гласит, что лагерь имама был окружен врагом, и у его людей (а там были также женщины и дети) кончилась вода. Абуль-Фадль Аббас взялся доставить воду, прорвался к реке Евфрат и наполнил бурдюк водой. Однако на него напали сторонники Язида, и в бою с ними он лишился обеих рук. Тогда он попытался нести бурдюк, сжав его в зубах, однако бурдюк пробили стрелой, а вода вытекла. Абуль-Фадль Аббас умер от ран в день Ашура, тогда имам Хусейн и его сподвижники были убиты в сражении при Кербеле.
Из этой легенды понятно, почему Абуль-Фадль так популярен в Азербайджане и Иране, и почему у нас распространены производные мужские имена Абульфаз и Фазиль. Правда, в исходном варианте Абульфазль оно не регистрировалось, во всяком случае, после восстановления независимости. По этой причине, оно не было включено в список рекомендованных имен, и Терминологическая комиссия при Кабинете министров Азербайджана в сентябре 2016 года отказала родителям в присвоении ребенку этого имени.
Отец ребенка сидел (и продолжает сидеть) в тюрьме, поэтому с его согласия мать подала в суд и прошла все инстанции. Тогда дополнительно выяснилось, что имя в нарушение закона «О государственном языке» написано не на государственном языке. Имя «Абульфаз» комиссия сочла вполне азербайджанским, но «Абульфазль» вызвал возражение. Другим аргументом, со ссылкой на правило, утвержденное решением Кабинета министров АР от 12 мая 2011 года, был запрет на использование имени, которое «может нанести ущерб интересам ребенка, не соответствует его полу или может подвергнуть ребенка насмешкам». Суд посчитал, что имя шехида Кербалы не отвечает интересам ребенка из-за своего произношения.
На мой взгляд, имя Абульфазль в произношении не сложнее, чем Абульфаз. В этой связи вспомнился рассказ моего отца, как в 1950-х, когда он учился в России, его имя Эльман показалось россиянам «не нашенским, слишком сложным — язык сломаешь. Будем тебя звать Емельяном». Так и здесь: Абульфазль тоже показался «не нашенским». Правда, хотя бы поменять Абульфазль на Абульфаз, никто не предложил.
И тут мать ребенка, которая планировала съездить в Иран для медицинского обследования ребенка, сделала ошибку, согласившись ради получения паспорта дать ребенку более простое имя Аббас. После чего Верховный Суд заявил, что раз по желанию родителей ребенку дали запрошенное ими имя, и он получил документы о рождении, то никакого нарушения прав на семейную жизнь не было. Да и предмет рассматриваемого гражданского дела фактически поменялся с иска против отказа дать имя ребенку на иск об изменении имени ребенка, которой матерью не подавался. Соответственно, кассационная жалоба была отклонена на вполне законных основаниях, а суть дела так и осталась толком не исследованной по существу.
При таких обстоятельствах, и ЕСПЧ не мог признать действия Верховного Суда произвольными. К тому же выяснилось, что ряд важных обстоятельств, о которых истица сообщила в Страсбург, она не озвучила в национальных судах. А ЕСПЧ требует, чтобы обстоятельства, на которые подается жалоба, до Страсбурга были озвучены в национальных судебных инстанциях.
Так что ЕСПЧ, ввиду некачественно проведенного судопроизводства на национальном уровне, не мог не отклонить жалобы. Правда, двое из семи судей Палаты ЕСПЧ выступили с особым мнением, но и они тоже подписались под отказным решением большинства.
В общем, дело, что называется, запороли, причем еще в Азербайджане.
– Как вы оцениваете итоги суда, и можно ли сказать, что в этом деле поставлена точка? Каков мировой опыт в такого рода вопросах?
– Если не вникать в суть рассмотренного дела, то можно прийти к ложному выводу, что ЕСПЧ поддержал власти Азербайджана в запрете «не азербайджанских» имен. Об этом сочли необходимым заявить и оставшиеся при своем особом мнении судьи Марко Бошняк (Словения) — вице-президент ЕСПЧ и президент Палаты, которая вынесла постановление по данному делу, и Рафаэле Сабато (Италия).
Они заявили, что «глубоко обеспокоены тем, что одобрение [Европейским] Судом в данном случае внутреннего законодательства, запрещающего возможность называть детей на языках, отличных от национального языка, помимо того, что оно несовместимо с некоторыми международными стандартами, может способствовать дискриминационной практике в отношении меньшинств или мигрантов… Отказ в регистрации конкретного имени… наносит ущерб человеческому достоинству и не может быть оправдан какими-либо насущными соображениями государственной политики или необходимостью защиты общественного порядка». По их мнению, право на имя должно «приравниваться к праву на признание индивидуального человеческого достоинства… Имя, используемое для человека, само по себе является цивилизационной составляющей, которая поддерживает и приумножает человеческое достоинство».
И это не изолированное мнение пары судей, но положение, закрепленное в международном праве. Так, статья 7 основного международного документа в этой области — Конвенции о правах ребенка ООН требует, чтобы ребенок был «зарегистрирован сразу после рождения и с момента рождения имеет право на имя и сохранение своей индивидуальности». Статья 8 той же Конвенции гласит, что «Государства-участники обязуются уважать право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства. Если ребенок незаконно лишается части или всех элементов своей индивидуальности, государства-участники обеспечивают ему необходимую помощь и защиту для скорейшего восстановления его индивидуальности».
Как видим, Конвенция признает, что имя ребенка от рождения является частью его индивидуальности, которое государству нужно уважать и защищать. Вместе с тем, поскольку ребенок не обладает дееспособностью и в выборе имени зависит от своих родителей, международное право признает за государством право вмешаться, если выбранное родителями имя может как-то навредить интересам ребенка. И ЕСПЧ упомянул про существующие в этой области прецеденты, без оценки по существу конкретного дела.
Собственно, на это — неблагозвучность имени — национальные инстанции и напирали, однако не очень убедительно. Однако и сторона защиты не особенно постаралась продемонстрировать, как имя ребенка связано с традициями его семьи, почему имя популярной в Азербайджане исторической личности не может быть смешным или вредным для ребенка, чем это имя противоречит фонетике азербайджанского языка или его синтаксису и т.п. Вероятно, рассчитывали, что Евросуду и так будет все понятно.
Поэтому точку в этом деле я бы не стал ставить. Верховный Суд отметил, что после присвоения ребенку имя Аббас речь уже может идти не о присвоении, а об изменении имени, что в случае несовершеннолетнего ребенка допускается с согласия органа опеки и попечительства по требованию обоих родителей с учетом наилучших интересов ребенка. Тем самым судом было указано истице, куда и на что надо жаловаться. А затем, если история повторится и придется снова судиться, следует учесть все допущенные ранее недочеты.
