Отношение к революциям никогда не было однозначным или односторонним. До сих пор помнится ленинское (В.И.Ленин) определение революционной ситуации: «верхи не могут управлять, а низы не хотят жить по-прежнему, т.е. по старым правилам».
Но это всего лишь сугубо марксистский подход к революциям. А так, великие умы, как правило, опасались революций и их последствий.
Например, великого Вольтера почти все считали идеологом Великой французской революции, а сам великий писатель и философ не только пренебрежительно относился ко всем революциям, но был ярым их противником. А с легкой руки великого Гюго за революциями закрепилось совсем негативное определение: «революции придумывают гении, совершают фанаты, а их плодами пользуются негодяи».
Тут читатель с весьма справедливым образом может спросить: к чему же мы все это говорим?
Дело в том, что почти все аналитики пристально следят за политическими процессами в американо-иранской плоскости. А иранский теократический режим со свойственной ему восточной ленивостью собирается в июне проводить очередные президентские выборы, а это в свою очередь значит, что диалог Вашингтона с Тегераном может состояться только осенью этого года.
В мире довольно много интересных государств. Да, без преувеличения можно сказать, что одним из них является Иран.
Помнится, когда началась иранская революция, не только у Запада, но даже в СССР были свои ожидания. Но Москве пришлось довольствоваться тем, что новый режим в Тегеране проводил весьма антиамериканскую политику, а силы аятоллы Хомейни быстро справились не только с другими светскими партиями, но и с коммунистической партией Туде, хотя последняя сыграла отнюдь немалую роль в свержении иранского монархического режима…
В Иране в итоге установился исламский режим, новые властелины Тегерана решили править страной исламскими законами и порядком. Но не только другим странам, даже самим иранцам пришлось вспомнить классовую характеристику революций. Если не идеализировать революции, тогда невольно приходится согласиться с их классовой сущностью, т.к. в качестве правящего класса в Иране выступили представители духовенства, т.е. представители теократии и клерикалы. С тех пор все ждут падения, т.е. конца авторитарного иранского режима. Но увы! То ли репрессии слишком суровые, то ли подавляющее большинство людей еще не разочаровалось в «идеалах» исламского режима,- в любом случае, время новой иранской революции еще не пришло. Поэтому не думается, что новому президенту Джо Байдену удастся сделать то, что не удалость другим американским президентам.
Единственно, что может сделать новая администрация США в преддверии президентских выборов в Иране, это усилить позиции иранских либералов или реформаторов. Но пока наблюдается противоположное: консерваторы находятся в более благоприятном положении, по той причине, что они выстояли перед давлением анти-ираниста Дональда Трампа. «Он ушел, а мы остались!» — так говорят теперь в Иране не только представители правящего режима, но и консервативного крыла страны.
Нам кажется, что при Байдене диалог с Тегераном будет относительно мягче, т.к. при президенте Бараке Обаме Байден был вице-президентом, вероятно, Обама согласовывал свою иранскую политику и с Байденом. Кроме того, Байден продолжает выступать с весьма резкими антироссийскими заявлениями, и на днях назвал Путина «убийцей».
Понятно, что воевать на двух фронтах не очень то легкое занятие. Плюс, пока нет четких контуров даже антироссийской политики Байдена. Чтобы ослабить российскую империю он должен вывести Беларусь или же Центральную Азию из-под российского влияния. Американцы не хотят усиления турецкого фактора. Но если они как следует работали бы в Центральной Азии, то ослабили бы не только Россию, но даже Китай, потому что в Поднебесной есть серьезная уйгурская проблема — весьма чувствительный фактор для Турции и Центральной Азии.
