С некоторых пор в Кремле решили, что смогут тем или иным способом заставить украинскую власть принять московские условия урегулирования конфликта на Донбассе.
Стратегически это сводилось во включении в конституцию Украины статьи об особом статусе сепаратистских территорий и признания Киевом аннексии Крыма. Тактически это означало признание оккупационной администрации в Донецке и Луганске и прямых переговоров с ними. Москва формально выходила из конфликта и подтверждала его внутриукраинский характер. На этом основании можно было ставить вопрос о снятии санкций. Одновременно Украина должна была отказаться от всех исков в международных и национальных судах в отношении России, и ее действий.
Для облегчения проталкивания московской позиции была произведена замена Владислава Суркова на Дмитрия Козака. В Киеве также сделана рокировка, когда главу Офиса президента Андрея Богдана заменили на Андрея Ермака.
Налицо большое желание Москвы и Киева сдвинуть урегулирование конфликта с мертвой точки. Проблема только в том, что стороны принципиально не могут прийти к общему знаменателю. В украинской столице утверждают, что ведут войну с Россией и ее армией на Донбассе, в Москве настаивают на том, что «настамнет» и она вообще не сторона конфликта.
Все это входит в прямое противоречие с действительностью, но для Кремля не в первый раз черное, называть белым. Сначала все отрицать, а признаваться через много лет.
Январь и февраль шли интенсивные переговоры. Как писала российская пресса, Козак и Ермак установили неплохие личные отношения и вроде бы переговорный процесс приобрел определенную динамику.
Надо сказать, что в Киеве к переговорам была весьма двойственное, если не сказать подозрительное отношение. Некоторые высказывания Ермака рассматривались как необоснованные уступки российской стороне и к тому же, обмен мнениями проходил за закрытыми дверями. В отличие от российского, украинское общество более открытое и свободное и к такому относится очень болезненно. Да еще по вопросу войны и мира, а также территориальной целостности.
Уже приходилось отмечать, что в период избирательной кампании Владимир Зеленский несколько опрометчиво давал обещания быстро добиться мира на Донбассе. В условиях сложной экономической ситуации очень нужен был внешнеполитический прорыв. Надежды на саммит в Париже в нормандском формате и его продолжении в апреле не оправдались. Дело не в пандемии, результатов нет никаких. По большому счету четверке говорить не о чем.
Оставалось как-то и о чем-то договориться с Москвой, чтобы предъявить украинскому обществу хоть какой-то результат. К подобному, но по своим причинам, стремилась и Москва. Цели совпали, только с их достижением возникли проблемы.
Когда коронавирус еще не вышел за пределы Китая, и не сильно отвлекал на себя общественное мнение, в Киеве взорвалась информационная бомба.
Стало известно, что 11 марта на заседании Трехсторонней контактной группы (ТКГ, Украина, Россия и ОБСЕ) разработан и предварительно парафирован, при некоторой условности этого термина к данному случаю, протокол о создании Консультативного совета. В него должны были войти представители общественности Украины и оккупированного Донбасса. Задача совета предлагать мероприятия по сближению оккупированной и свободной частей региона.
Подозрения возникли из-за того, что украинская власть ничего об этом не сообщала, и обо всем пришлось узнавать из высказываний Козака и публикаций в российской прессе. После того, как в авторитетном украинском издании «Зеркало недели» был опубликован текст парафированного протокола, разразился политический скандал.
Конечно, создание совета поддержала пророссийская оппозиция. Этому никто не удивился, так как позиция ее лидера и кума Путина Виктора Медведчука хорошо известна.
Гораздо важнее, что против выступили не только «Европейская солидарность» бывшего президента Петра Порошенко и партия «Голос», но и часть президентской фракции «Слуга народа». Как показали дальнейшие события, последнее обстоятельство оказалось неожиданным для Ермака.
Депутаты потребовали объяснений, и руководителю Офиса президента пришлось приехать в парламент для очень неприятного разговора. Главная претензия к самой идее создания совета заключалась в том, что предполагалось участие представителей сепаратистов, а фактически гауляйтеров, в окончательном подписании протокола, тогда оно намечалось на 25 марта.
Как писала депутат фракции «Слуга народа», глава украинской делегации в ПАСЕ Елизавета Ясько, «Если будет создан Консультативный совет, то в его рамках переговоры и работа над «проектами правовых и политических решений» будут вестись между Украиной и пособниками России. При этом сама РФ из участника и даже инициатора конфликта превращается то ли в наблюдателя, то ли в посредника».
Встреча Ермака с фракцией проходила на повышенных тонах с использованием ненормативной лексики. Обоснование возникновения протокола оказалось весьма хлипким. Более того, на встрече Ермак обосновывал его парафирование давлением Франции и Германии. Это депутатов не убедило, и к тому же последовал очень болезненный удар. Германское Министерство иностранных дел раскритиковало протокол и категорически отрицало какое-либо давление Берлина. Аналогично, пусть в более обтекаемой форме заявил и Париж.
По всему выходило, что украинская сторона пошла на необоснованные уступки России и не получила взамен практически ничего. Ситуация накалялась, и начавшаяся пандемия ничего не изменила. Внимание нисколько не уменьшилось, а по мере приближения даты подписания только увеличивалось.
Запланированные переговоры в формате ТКГ в Минске состоялись. Они оказались весьма изнурительными и продолжались три дня, с 24 по 26 марта. Из-за пандемии их провели в режиме видеоконференции. В них приняли участие Андрей Ермак и Дмитрий Козак.
На переговорах не удалось договориться ни по одному вопросу, и они закончились безрезультатно. Соответственно, скандальный протокол не был подписан.
У сепаратистов это вызвало просто истерику. Представитель Луганска Владислав Дейнего заявил, что «Украина радикально изменила свою точку зрения по вопросу Консультативного совета, который мог бы стать площадкой для прямого диалога авторитетных представителей гражданского общества по обе стороны линии соприкосновения». Какое гражданское общество в оккупированных Донецке и Луганске с комендантским часом и всесилием, так называемых спецслужб. Это сродни невеселому анекдоту. Негативно высказался и представитель России в ТКЕ Борис Грызлов. По его словам, делегация Украины «ушла от конструктивного диалога».
Судя по всему, даже намек на прямые переговоры с российскими ставленниками на Донбассе вызывает самую негативную реакцию в украинском обществе. Президент Зеленский вынужден с этим фактом считаться.
Второй важный фактор. В Москве пытаются оказать давление на Киев интенсификацией обстрелов на линии соприкосновения. И добиваются прямо противоположного результата. В таких условиях не может быть никаких договоренностей и подписания протоколов.
Проблема в том, что в Кремле не понимают того простого факта, что в Украине есть гражданское общество, которое в состоянии оказывать воздействие на власть. Оно не допустит никаких кулуарных договоренностей и уступок России.
Путин считает это слабостью украинской власти, на самом деле — это ее сила. Это в России Путин что хочет, то и делает, а народ безмолвствует. В Украине есть эффективный способ воздействия на власть, если она теряет узду — Майдан. Никто этого не хочет, но если придется, то за повторением дело не станет.
Очередная московская ловушка к разочарованию Кремля не сработала. Тем не менее, бдительность терять нельзя. Все еще впереди.
