В последнее время в Баку особую остроту приобрела проблема так называемого «уличного вандализма», а конкретно — разрисовывание стен зданий в Ичери-шехер. По этому поводу высказываются официальные лица, деятели культуры, простые горожане.
В интервью # по этому поводу высказался также известный азербайджанский писатель-фантаст, публицист Александр Хакимов:
-Как вы относитесь к уличному вандализму?
-Как может относиться к вандализму любой разумный человек? Отрицательно, конечно. Я ненавижу вандализм, особенно такой, который приводит к необратимым последствиям. Сильное негодование и сильную душевную боль вызвало у меня, например, уничтожение двух гигантских статуй Будды в Афганистане в 2001-ом. Они были высечены из скал древними мастерами и простояли полторы тысячи лет, и простояли бы еще больше, если б их не взорвали талибы, решившие, что языческим идолам не место на земле… Или знаменитая Пальмира, уничтоженная ИГИЛовцами в Сирии в 2017-ом — снимок легендарного амфитеатра украшал обложку советского учебника по истории древнего мира, и как-то странно осознавать, что этого памятника старины больше не существует… Конечно, все это можно восстановить, но это будет уже не то. Это будет «новодел», повторяющий утраченное внешне, но не содержащий в себе духа прошедших веков и тысячелетий. Это печально. Потому я всячески осуждаю вандализм подобного рода. Но вот что касается росписи на стенах зданий в Ичери-шехер — тут для меня не все так однозначно…
-Что вы имеете в виду?
-Попробую объяснить. Разумеется выцарапывание на стенах зданий в историко-архитектурном заповеднике, каковым является Ичери-шехер, он же Внутренний Город, он же крепость, всякого рода надписей и рисунков — «не есть хорошо», как принято говорить в подобных случаях. Хоть я и вырос совсем в другом районе города, Ичери-шехер, сердце нашего Баку, дорог мне, как и каждому бакинцу, и видеть его изувеченным-искалеченным мне абсолютно не хочется. Но, во-первых, за последние лет тридцать в Ичери-шехер произошла масса изменений, в результате которых историко-архитектурный заповедник ощутимо преобразился. Может, многочисленные новопостроенные в Крепости те или иные здания чем-то и хороши, но первозданный облик Крепости, увы, утерян насовсем. Особенно это касается тех «модерновых» объектов, которые подходят Внутреннему Городу, как корове седло… На фоне всех этих изменений исцарапанные стены — еще не так страшно, и, повторяю, не так однозначно — для меня, во всяком случае.
-Что вы подразумеваете под «неоднозначностью»?
-Видите ли, бывают такие ситуации, когда слова и рисунки, а также граффити, наносимые на стены и другие объекты, не только не портят эти самые памятники, но и сами становятся достопримечательностью… Когда в Древнем Риме тамошняя шпана разрисовывала стены домов — это, безусловно, было хулиганство. Но прошли века — и над каждой такой надписью буквально трясутся археологи, ибо надпись сама по себе стала историческим памятником… Положим, когда центурион Луций Юлий Максим из легендарного Двенадцатого «Молниеносного» легиона две тысячи лет назад выбивал на камне Гобустана свою надпись, он мало чем отличался тогда от современного нам остолопа, который пишет «Здесь был Вася» на всех поверхностях, куда может дотянуться. Но сегодня выбитая древнеримским воином надпись является историческим памятником и достопримечательностью. Все, повторяю, зависит от времени и обстоятельств. С другой стороны, многочисленные надписи советских солдат на Рейхстаге, тоже кто-то может воспринять как хулиганство и вандализм. Тем не менее, их не стирают до сих пор, поскольку и они — часть истории и своеобразный памятник.
-Уж не оправдываете ли вы всех тех, кто рисует и пишет на стенах в Ичери-шехер?!
-Никоим образом. Молодежь — а этим занимаются, по большей частью, подростки и молодые люди — движимы разными мотивами. Одни хотят увековечить свое имя или свое отношение к чему-то или кому-то, другие хотят запечатлеть свою или чужую мудрую мысль, третьим просто хочется вот взять и намалевать что-нибудь на стене, как маленьким детям, которые разрисовывают кафель в ванной зубной пастой или маминой губной помадой… Разумеется, это порицаемый поступок, но как знать — спустя лет двести-триста не станут ли эти надписи историческим памятником на стенах историко-архитектурного заповедника? Своеобразными метками определенной эпохи, элементами ее культурного кода? Сейчас этого никто заранее сказать не может.
-Какие же меры вы предлагаете предпринять по отношению к упомянутым уличным вандалам?
-Я тут ознакомился с методами, которые предлагают другие… От принуждения вандалов выскоблить собственноручно все, ими написанное, до вывешивания своеобразных «досок позора» с фотографиями уличенных в вандализме… Мне сразу вспомнился эпизод из сказочно-фантастической кинокомедии «Чародеи», когда крупный администратор в исполнении Валентина Гафта видит на стволе дерева вырезанную надпись «Костик + Люся = Любовь» и требует взыскать с виновных за порчу, а когда ему говорят, что надпись старая и этих людей, может статься, и нет уже на свете, администратор изрекает: «Взыскать посмертно!» В отличие от тех, кто предлагает меры одна другой жутче, я озвучу мысль, которая пойдет несколько вразрез с общим настроением. Я бы сделал вот что. Разумеется, всякую словесную и графическую похабщину удалил бы не колеблясь. Надписи бессмысленные — тоже удалил бы. А вот признания в любви, цитаты из книг и фильмов, всякого рода афоризмы, наиболее удачные изображения людей, цветов, животных — оставил бы… Повторяю, они, такие слова и изображения, в будущем могут стать таким же историческим наследием, как и стены, на которых они изображены… Тем, кто сгоряча со мной не согласится, скажу — подумайте немного и скажите, чем отличается современный юный горожанин, рисующий на стене дома в Крепости кошку или портрет друга, от юного охотника эпохи неолита, который выбивал на гобустанской скале изображение быка, лодки или пляшущего человечка?
