На днях в онлайн формате состоялась региональная встреча, посвященная положению пожилых заключенных. Ее провела Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) совместно с Ассоциацией по предотвращению пыток (АРТ). В ней участвовали и НПО, в том числе Правозащитный Центр Азербайджана (ПЦА).

О том, как обстоят дела с пожилыми заключенными в нашей стране # рассказала член Совета ПЦА, член Общественного комитета при министерстве юстиции Залиха Таирова.

 – Сколько в стране пожилых заключенных?

– Официальная статистика об этом умалчивает. Известно число осужденных моложе 18 лет (несовершеннолетних), число осужденных в возрасте от 18-24 и 25-29 лет (молодежь), а дальше идет без детальной разбивки статистика для лиц старше 30 лет. Хотя понятно, что человек в 30 лет, 50 лет и 70 лет имеет разную физиологию, потребности, состояние здоровья. Но факт, что официальная цифра по этой категории лиц, лишенных свободы, даже если и вычисляется, не публикуется. Да и вообще, кажется, что закон вспоминает о возрасте совершеннолетнего преступника лишь тогда, когда ему назначается пожизненное заключение — его не назначают мужчинам в возрасте 65 лет и старше.

Существует и вопрос дефиниций. У нас принято считать «пожилыми» тех, кто достиг 65-летнего (пенсионного) возраста и не пригоден для труда в государственных структурах. Однако в отношении заключенных в мире существует несколько иной подход, основанный на восприятии заключенного как объекта контроля и перевоспитания. Нахождение в четырех стенах приводит к тому, что человек быстрее стареет. В мире принято считать, что при длительном заключении физиологический возраст может превышать фактический на 10-15 лет, и потому пожилыми считают заключенных в возрасте 50-55 лет.

Если мы заглянем в наш национальный Кодекс по Исполнению Наказаний (КИН), то убедимся, что примерно также мыслят и его авторы. При том, что пенсионный возраст составляет и для мужчин, и для женщин 65 лет, у нас разрешается не привлекать принудительно к труду, профессиональному образованию или профессиональной подготовке женщин старше 55 лет и мужчин старше 60 лет. Этот возраст и можно считать национальным критерием для «пожилых заключенных».

За последние 30 лет (1990-2020 гг) доля людей в возрасте старше 55 лет среди населения республики увеличилась в полтора раза (с 11,8% до 18,6%). Соответственно, несколько выросло и число осужденных пожилых людей. Правда, на этапе назначения наказания преступникам в этом возрасте некоторая их часть получает условные сроки или альтернативные наказания. Исключение делается лишь для рецидивистов и совершивших особо тяжкие преступления.

Потому не удивительно, что рецидивистов среди пожилых заключенных явно больше, чем среди более молодых, которые еще только набираются криминального опыта.

– Проведя за решеткой немало лет, вероятно, некоторые из них привыкают к такой жизни?

– Многие за время «ходок» в тюрьму растеряли свои социальные связи и превратились в «тюремных людей», зависимых от той поддержки, которую имеют в тюрьме, в среде заключенных. Подобный типаж — престарелый тюремный библиотекарь Брукс — был выведен в известном и очень поучительном американском фильме «Побег из Шоушенка». Хотя, в отличие от наших заключенных, после освобождения он и получил от государства муниципальное жилье и работу, он психологически не вписался в жизнь за пределами тюрьмы и совершил суицид.

Такой феномен зависимости от тюремных стен называется институционализацией (или призонизацией) и глубоко изучается западной наукой. В случае же Азербайджана, эта проблема еще ждет своего исследователя.

– Какие реабилитационные меры нужны для бывших пожилых заключенных, чтобы тюрьма не стала для них единственным местом, где их не ждет нищета?

– Существует закон «О социальной адаптации лиц, освобожденных от наказания в пенитенциарных учреждениях» от 31 мая 2007 года, который касается, в том числе, и ситуации с пожилыми заключенными.

Считается, что освобождающиеся заключенные могут нуждаться или не нуждаться в мерах по социальной адаптации. Это выясняется за три месяца до освобождения. Понятно, что если заключенного за воротами тюрьмы встретит любящая семья, то особых проблем с его возвращением в общество не будет.

Но если пожилой человек одинок, или его семья не имеет жилья, если он нуждается в лечении, не оформил пенсию и не стоит на учете в органах соцобеспечения, то властям надо вмешаться и помочь. Пенитенциарная служба помогает с получением необходимых документов, заранее посылая запросы в соответствующие инстанции. Положено также выдавать освобождающемуся заключенному выходное пособие в размере 4-х минимальных зарплат (1000 манатов).

Однако проблема жилья для пожилых освободившихся заключенных пока не решена. В упомянутом мною случае с Бруксом из «Побега из Шоушенка», его поместили в муниципальное жилье для освободившихся заключенных, т.н. «дом на половине пути» (halfway house). Сейчас такие эксперименты, насколько мне известно, проводят в соседней Грузии. У нас же такому заключенному могут гарантированно предложить лишь помещение в дом престарелых — на это имеют право мужчины старше 62 лет и женщины старше 57 лет на основании их собственных заявлений.

В упомянутом фильме, положительный герой — бывший банкир Энди говорит, имея в виду судьбу заключенного: «Я полагаю, что на самом деле все сводится к простому выбору: заняться жизнью или заняться умиранием». На мой взгляд, спрятать бывшего заключенного в богадельню — это как раз второй путь. Это такой же жизненный тупик, как вытолкнуть освобожденного заключенного на улицу, чтобы он снова вернулся в тюрьму и доживал уже там.

В принципе, статья 5 закона о социальной адаптации предусматривает, что в этом процессе могут участвовать не только госструктуры и муниципалитеты, но и физические лица, а также  юридические лица, в том числе НПО. Но для этого нужно создать соответствующую среду, чтобы завтра к этим людям и организациям не выстроилась длинная очередь «людей с папками».

– Пожилые заключенные – уязвимая группа. С какими основными проблемами они сталкиваются?

– К счастью, наша пенитенциарная система далеко и в принципиально ином направлении ушла от советской уголовно-исправительной системы. Но в понимании особых нужд пожилых заключенных как одной из важнейших уязвимых групп до сих пор существуют проблемы. Главным образом, это связано с тем, что администрация пенитенциарных учреждений не хочет проявлять ту или иную инициативу, не запрещенную законом, но и не прописанную в нем.

Если отвлечься от того, что пожилые заключенные осуждены за конкретные преступления, то во всем остальном они просто пожилые люди. У кого-то проблемы с памятью, у кого-то со слухом, кому-то трудно подниматься по лестнице, кому-то мешает шум от громких разговоров более молодых сокамерников, у кого-то диета, кому-то надо помочь со старческими болячками, кому-то нужна помощь, чтобы одеться для утреннего построения, кому-то — специальная гимнастика. Старикам могут быть не интересны телепередачи, которые смотрят молодые заключенные, занимая ими единственный телевизор в клубе и т.п.

Ситуаций такого рода, когда старики могут почувствовать себя «вторым сортом», в тюремном быту встречается много, и большинство таких случаев не прописаны в КИН и «Правилах внутреннего распорядка». Даже в основных международных документах в этой области — Европейских пенитенциарных правилах и Правилах Нельсона Манделы (Пересмотренные Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными), те положения, которые должны обеспечивать уважение человеческого достоинства именно пожилых заключенных, изложены в самом общем виде. Расчет делается на то, что администрация пенитенциарного учреждения сама оценит потребности и риски пожилых заключенных и найдет нужное решение в рамках существующего законодательства.

Каждая из стран мира решает проблемы пожилых заключенных по-своему. В Германии, например, где пожилые заключенные составляют значительную часть тюремного населения, в 1970 г. пошли на создание специальной тюрьмы для пожилых в городе Зинген. Там возможен тот уход и удовлетворение тех потребностей пожилых, которые в обычных тюрьмах невозможны. Это решает проблему с теми пожилыми заключенными, которых по соображениям общественной безопасности освободить не могут, но в обычной тюрьме содержать негуманно. Возможно, что и у нас однажды пойдут на похожую меру.

Часть проблем наших пожилых заключенных касается состояния их здоровья, и тут требуется сотрудничество двух структур: тюремной администрации и тюремных врачей. Скажем, психолог является офицером Пенитенциарной службы, а психиатр — врачом, подчиненным Медицинскому управлению. И у них могут быть разные мнения о психическом состоянии заключенного. Даже перевод заключенного на лечение в центральную тюремную больницу лишь на основании диагноза тюремного врача невозможен без согласования с администрацией, которая может в этом отказать по оперативным соображениям.

Конфликтная ситуация может сложиться и в вопросе досрочного освобождения пожилых заключенных, когда врачи настаивают на нем по медицинским соображениям, а администрация возражает, исходя из сохраняющейся общественной опасности осужденного.

– Как пандемия отразилась на жизни этой группы заключенных?

– Люди пенсионного возраста при объявлении карантина изначально были включены в группу повышенного риска. Помимо повышенной изоляции, это и психологическое давление. Причем, первые несколько месяцев заключенные были поголовно изолированы от встреч с семьями и адвокатами, и даже не получали продуктовых передач из дома.

Как показали последующие события, несмотря на беспрецедентную изоляцию, болезнь все равно пришла в колонии: заболели и заключенные, и сотрудники. Поэтому не оправдавшие себя меры были в значительной мере отменены, и сейчас заключенные, включая пожилых, снова имеют возможность общаться с родными и получать от них передачи.

В связи с пандемией Президент предпринял такую радикальную меру в пользу пожилых заключенных как помилование, в апреле прошлого года 176 заключенных старше 65 лет, нуждающихся по состоянию здоровья в особом уходе. Под помилование 18 марта этого года тоже попали 14 осужденных в возрасте 65 лет и старше, а также 76 осужденных в возрасте 55-64 лет.

К сожалению, после введения карантина в тюрьмах, в полном соответствии с действующим законодательством, власти прекратили посещения колоний и тюрем Общественным Комитетом  при министерстве юстиции (только недавно ОК вновь пустили в женскую колонию №4). Но совсем без контроля пенитенциарные учреждения не остались, так как сотрудников Национального Превентивного Механизма при Омбудсмене запрет не коснулся.

image
(Пока оценок нет)