Отношения России и Турции, несмотря на официальные заявления двух стран, находятся в сложной ситуации. Угроза их обострения в том или ином регионе остается достаточно высокой. С учетом итогов Второй Карабахской войны, риски обострения ситуации в регионе Южного Кавказа никуда не уходят, наоборот — увеличились, что не может не вызывать у Баку обеспокоенности.
Об отношениях России и Турции, их развитии и, вообще, ситуации в регионе Южного Кавказа рассказал в интервью # российский политолог Михаил Магид.
— Сейчас идет глобальная конкуренция за Афганистан. Турция и Россия в этой стране, как впрочем и во многих регионах, являются конкурентами. И, как видно, позиции Москвы в этом регионе сильнее и они еще более укрепляются. Как бы вы охарактеризовали конкуренцию Москвы и Анкары в этой стране?
— Как раз в Афганистане позиции Турции сильнее, по крайней мере потенциально. Например, «Талибан» попросил у Турции технической помощи для возобновления работы аэропорта в столице Афганистана. Катар проводит переговоры с «Талибаном» и Турцией о возобновлении работы аэропорта Кабула.
Но главное то, что Пакистан в настоящее время является ключевым партнером «Талибана» и нет страны, которая была бы ближе к талибам. Катар также оказывает поддержку Талибану. Так вот, Пакистан и Катар являются сегодня главными международными партнерами Турции. И нет сомнений в том, что при всех сложностях этой ситуации, у Турции больше шансов в новом Афганистане, чем у России.
Сейчас в мире складывается новый блок — военно-политический и экономический союз Турции, Пакистана, Катара и Азербайджана. Талибы, теоретически, могут стать его частью.
С другой стороны, ситуация в Афганистане остается неопределенной и там возможна дестабилизация. Хотя талибы овладели всей или почти всей территорией Афганистана, турбулентность далеко не завершена. «Талибан» — это преимущественно пуштунское национальное движение. Но большинство или половина 40-миллионного населения Афганистана — не пуштуны. Это таджики, шиито-хазарейцы, узбеки и другие этносы. Среди них и в крупных городах у «Талибана» нет серьезной базы поддержки.
Правительство талибов — пуштунское и оно представляет только само движение. Шариатские суды талибов и сама их власть не имеют корней среди нацменьшинств и в крупных городах.
При этом Афганистан находится на грани финансовой катастрофы. Существует колоссальная зависимость экономики страны от международной помощи, из которой финансировались три четверти бюджетных расходов страны и весь внешнеторговый дефицит, составляющий почти треть ВВП. С начала 2000-х Афганистан получал финансирование от 70 стран (главным донором были США), а также от 30 различных международных организаций. Теперь талибы вряд ли получат эти деньги.
Трудно представить, что США станут финансировать правительство, где главой МВД является Хаккани, связанный с «Аль-Каидой», за голову которого в США назначена награда в 5 млн долларов. Кроме того, все золото-валютные резервы Центробанка Афганистана находятся в США. Совершенно непонятно, откуда талибы возьмут деньги для выплаты заработной платы государственным служащим. Средства, которыми располагают сами талибы, в 10 раз меньше того, что страна получала из-за рубежа.
И, наконец, само движение неоднородно. Оно состоит из разных фракций и полевых командиров, между которыми очень непростые отношения.
Вместе эти три фактора — этнический, экономический и политический — создают угрозу для нового социального взрыва и продолжения гражданской войны. На руку талибам то, что общество устало от войны и, кажется, не намерено в настоящее время оказывать им решительное вооруженное сопротивление (а иное на них не повлияет).
Но, тем не менее, до стабильности Афганистану далеко, и никто не знает, как будет выглядеть страна через несколько месяцев. Поэтому рано еще говорить о том, чьи интересы станут там преобладать в будущем. Будущее Афганистана выглядит достаточно темно.
— Турция одна из стран, которая участвовала в «Крымской платформе». Как в России отнеслись к участию Анкары в этой платформе?
— Любое сотрудничество Турции и Украины воспринимается в России болезненно. Дело не только в платформе. Между Россией и Украиной существует военное противостояние. В то же время Турция конкурирует с РФ в Ливии, Сирии, на Южном Кавказе и в Центральной Азии. А теперь еще и в Украине.
В настоящее время Турция создает тесное партнерство с Украиной в области развития военно-промышленного комплекса. ВПК обеих стран интегрируются ради производства новейших вооружений. Все это будет неизбежно формировать отрицательное отношение к Турции в Москве.
Общая линия России, тем не менее, не является чистым противостоянием с Турцией. Россия готова заключать с Турцией важные экономические договоры. Товарооборот двух стран превышает в 5 раз товарооборот Турции и Украины. РФ строит в Турции АЭС и продает ей газ и ракетные комплексы С-400. Также, существует астанинский процесс и идут прямые русско-турецкие переговоры по Сирии, где стороны пытаются разделить эту страну на зоны влияния. Правда, российско-турецкие соглашения по Сирии работают плохо и время от времени сменяются конфликтами.
У Москвы есть мечта — расширение трещин между Турцией и США/НАТО. Такие трещины действительно существует. Турция маневрирует. Если ухудшаются отношения с Москвой, она пытается сблизиться с американцами, если происходит охлаждение с США, сближается с Москвой. Теоретически, колебания этого маятника могут привести в какой-то момент к необратимым последствиям и разрывам с одним из партнеров. Но это означает точно такие же риски необратимых разрывов между Анкарой и Москвой, как и между Анкарой и Вашингтоном.
Кроме того, Турция формирует теперь свой собственный военно-политический блок с Пакистаном, Катаром и некоторыми другими странами и силами, отдельный от НАТО. Поэтому конфликты Турции с НАТО и США не обязательно пойдут на пользу России.
— Как бы вы оценили геополитическую конкуренцию Турции и России в регионе Южного Кавказа?
— До Второй карабахской войны влияние России на Южном Кавказе было абсолютным. Но во время и после войны сложилась новая ситуация. Теперь там два глобальных игрока, РФ и Турция, причем их влияние сопоставимо. Баку все плотнее входит в военный и экономический союз с Анкарой, их армии, похоже, интегрируются. Что касается Армении, то после сокрушительного поражения и ввиду наличия мощного азербайджано-турецкого союза, само существование Армении как государства теперь полностью зависит от России.
Это означает, что повреждена главная платформа российской политики на Южном Кавказе. Цель России в этом регионе с момента обретения его странами независимости состояла в том, чтобы обеспечить себе там доминирующее влияние, не допустив расширения влияния Турции и Ирана. Казалось, РФ успешно работала в этом направлении. Но после Второй карабахской войны влияние Турции в регионе усилилось настолько, что можно говорить о стратегическом провале России. Она не утратила влияние на Южном Кавказе и даже усилила там свое военное присутствие. Но резкое усиление Турции поставило под удар основную российскую задачу – сделать три страны региона зависимыми исключительно от Москвы и не допустить усиления в регионе другой державы.
— Но что же дальше?
— Азербайджан выиграл войну, он сильнее Армении, у него за спиной Турция. Время продолжает работать на него, он может продолжать увеличивать разрыв с Арменией, закупая высокоточное оружие в Израиле и Турции. Руководство Азербайджана считает весь Карабах своим, оно готово, максимум, согласиться на спокойное проживание армян внутри Азербайджана и на подписание мира на таких условиях. Да и его население не поймет другое решение.
