Рост влияния Китая в мире становится все заметнее. Как бы Россия, ЕС, Турция, Великобритания не пытались представить себя отдельными центрами притяжения, реальность такова, что сегодня в мире есть всего два центра притяжения – Китай и США.
США уже давно смогли выстроить свою конфигурацию воздействия на мировые страны, в то время как Китай ее еще только. В этих условиях, такая страна как Россия выглядит, как один из элементов в конфигурации Китая или США, а не отдельного центра или сильного союзника Пекина или Вашингтона.
Китай уже давно и активно работает на постсоветском пространстве и забирает его под свое влияние, Центральная Азия тому пример. Однако часть постсоветского пространства, а именно Прибалтика, Украина, Молдова, Грузия и Армения находятся под воздействием США. Для России в такой схватке все меньше пространства.
Какие перспективы у России в условиях усиления Китая, может ли Москва конкурировать с Пекином на постсоветском пространстве, а также пойдет ли Байден на конфронтацию с Китаем рассказал в интервью #, старший научный сотрудник Института комплексного анализа региональных проблем дальневосточного отделения Российской Академии Наук Евгений Гамерман.
— «Китайский дракон» все больше окутывает и расширяет свое влияние в мире, особенно в Азии. Насколько Россия просчитывают рост влияния Китая в мире, и в частности на постсоветском пространстве?
— Вопрос, на самом деле, непростой. Усиление Китая по всем фронтам невозможно не заметить. Это касается и экономических компонентов (Китай в ближайшие годы выйдет на первое место по большинству экономических показателей в мире), и военной составляющей, и социо-культурной. Превращение Китая в настоящую сверхдержаву, безусловно, вызывает озабоченность и обеспокоенность в разных частях земного шара – и в США (отсюда и торговые войны), и в странах Юго-восточной Азии, как у непосредственных соседей, и в Японии, и в России.
Я думаю, руководство российского внешнеполитического ведомства прекрасно осознает все риски и угрозы, которые исходят от сверх усилившегося соседа и партнера. Однако, после событий 2014 года Москва оказалась в определенном смысле в ситуации политического цугцванга, когда каждый последующий шаг ухудшает позицию игрока. С западными странами отношения откровенно испортились, это касается и Европы, и Северной Америки, и за последующие 7 лет ситуация не только не улучшилась, а скорее, наоборот, стала еще больше ухудшаться в силу целого ряда причин. Отсюда, попытки Москвы совершить «поворот на Восток». Однако, как такового поворота не получилось. Нормализация отношений с Японией разбивается о территориальный спор, чтобы там не заявляли политические фигуры.
С республикой Корея отношения стабильно хорошие, но не более того. С Бразилией отношения также ухудшились после смены власти в южноамериканском государстве. В результате Китай стал безальтернативным партнером. Отсюда, фактически беспрепятственное развертывание китайской инициативы «Один пояс — один путь» на всем постсоветском пространстве, что однозначно ведет к снижению влияния России. Особенно это касается государств Центральной Азии, которые уже воспринимаются Пекином как сфера приоритетного китайского влияния. Этого не могут не замечать в Москве, и если в экономическом плане Россия уже не может ничего противопоставить Китаю в регионе, то политическое и военное влияние Москвы все еще конкурентоспособно (насколько долго – вопрос спорный).
— Ряд экспертов считает, что Китай «душит» Россию в своих объятиях и является единственным восточным центром притяжения. В то время как роль России отходит на второй план. Насколько этот тезис соответствует действительности?
— Пожалуй, с данными экспертами можно согласиться, так как Китай для России все больше превращается в «друга поневоле». Пекин после украинских событий стал для России главным экономическим и политическим партнером. В 2014 году была заключена так называемая «сделка века» по газу. Соглашение до этого не могли согласовать в течение нескольких лет из-за ценовых разногласий, а после крымского референдума очень быстро подписали на китайских условиях.
После ввода в эксплуатацию газопровода «Сила Сибири» в конце 2019 года, по некоторым данным, Китай лоббирует еще большее снижение цен, так как является главным покупателем и пока единственным клиентом данного газопровода. Есть и другие примеры – быстрое согласование и строительство автомобильного и ж.д. мостов на Дальнем востоке, которые российское правительство не давало строить на протяжении 30 лет, боясь усиления китайского влияния. И главная цель, которых сегодня – активизация реализации китайских глобальных инициатив.
Китай все больше и чаще начинает диктовать условия сотрудничества, пускай это имеет несколько более гибкую и мягкую форму, чем в случае с другими странами. Однако, Пекин очень четко гнет свою линию во внешней политике, понимая, что козыри на его стороне.
— Джо Байден обозначил Китай как одну из угроз. Как вы считаете, Байден будет договариваться с Китаем или вести торговые войны?
— Надо понимать, что явление Дональда Трампа в американской политике было чем – то исключительным и из ряда вон выходящим. Он позволял себе то, что не позволяли другие. Он говорил то, что думает, зачастую вещи неполиткорректные, делал такие шаги, на которые не осмеливались его предшественники. В частности, встречи с северокорейским лидером, ну и торговая война с Китаем.
В последнем вопросе Трамп был очень последователен. Есть основания считать, что его поражение на выборах — в том числе результат влияния китайских денег и лобби. Пекин однозначно ставил на Байдена. Это не означает, что новый президент США тут же изменит антикитайскую политику штатов. Однако, наверняка, акценты внешней политики будут другие. Уже сейчас становится очевидным, что приоритетом будет сдерживание России, антироссийская, и, в меньшей степени, антииранская политика.
В отношении Китая, скорее всего, политика станет более гибкой, и Вашингтон вернется к дипломатическим способам сдерживания, нежели продолжит прямые торговые войны (которые вредят и самому Вашингтону). Однако, на мой взгляд, момент уже упущен, и сдержать рост и развитие Китая уже невозможно. Превращение Китая в сверхдержаву номер 1 – это вопрос ближайших 7-10 лет.
