Очередная встреча глав МИД Азербайджана и Армении Эльмара Мамедъярова и Зограба Мнацаканяна, с участием сопредседателей Минской группы ОБСЕ, проходит 29-30 января в Женеве.
И главный вопрос, который наверняка задавал себе каждый, кто хоть немного интересуется этой темой, — а чему вообще бывают посвящены эти переговоры, обычно длящиеся по несколько часов? Понятно, что для достижения каких-либо результатов в столь чувствительном вопросе нужна определенная степень конфиденциальности, но хотя бы сам конкретный предмет переговоров сегодняшнего этапа назвать народу можно? Ведь общественности (что в Азербайджане, что в Армении) все время остается только одно — гадать, что там происходит за закрытыми дверями во время этих встреч в европейских столицах. И, конечно, любопытно узнать, как представляют себе эти переговоры эксперты в области политики.
Политолог Расим Мусабеков:
— У меня нет инсайдерской информации. Предположительно, повестка сейчас традиционная. Это поддержание режима прекращения огня, организация диалога гражданского общества (СМИ, НПО, возможно, общин Нагорного Карабаха), и обсуждение вопросов, которые желательно обговорить затем с первыми руководителями стран на случай их возможной встречи во время традиционной Мюнхенской конференции по безопасности в феврале.
Скоро в Азербайджане завершатся выборы в Милли Меджлис, и я не исключаю возобновление диалога и на парламентском уровне.
Кроме того, если у Пашиняна получится протолкнуть свою креатуру на пост так называемого «президента НКР», он сможет без постоянной оглядки на карабахский клан вступить в полноценные мирные переговоры с Азербайджаном. Полагаю, он и его команда начинают осознавать реалии, которые заключаются в том, что без мирного урегулирования Армения может еще сколько-то времени держаться, но перспектив для развития иметь не будет. Не говоря уже о том, что отсутствие перспектив мирного урегулирования актуализирует военное решение и военные риски.
Политолог-международник Ильгар Велизаде:
— Надо признать, что переговоры вокруг Карабаха идут очень долго, и при этом не дают ожидаемых результатов. И в этом смысле ожидания региональной общественности достаточно пессимистические. Если говорить о сути переговоров – что именно обсуждается, почему переговоры длятся, скажем, по 3 часа и больше, а на выходе информация минимальная, — это свидетельствует о том, что круг обсуждаемых вопросов широк, и любая их публичная огласка может серьезно сказаться на общественных настроениях. Поэтому пока не принято какое-то окончательное решение, общественность не информируется о деталях переговорного процесса. Вот недавно Пашинян в пылу внутриполитической полемики выдал, что прежней властью на переговорах обсуждался вопрос передачи Азербайджану конкретных ныне оккупированных районов. Он перечислил их поименно. Говорилось и о возвращении беженцев, создании зоны безопасности и обсуждении последующего статуса. И мне кажется, что повестка и сейчас примерно такая, то есть, в целом не изменилась.
Прежнее руководство, по словам Пашиняна, было чуть ли не готово к подписанию с Азербайджаном договоренности по всем этим вопросам, однако затем к власти в Армении пришли нынешние силы, которые посчитали, что такой шаг был бы слишком поспешным.
С другой стороны, бывают еще довольно скудные сообщения от сопредседателей МГ ОБСЕ по итогам очередных раундов переговоров. Случаются и заявления от самих глав МИД, тональность которых позволяет оценивать характер проходящих встреч.
Видно, что сейчас стороны пытаются договориться о реализации некоторых гуманитарных шагов — в прошлом году были взаимные визиты представителей СМИ Армении и Азербайджана. Но на фоне общей стагнации переговорного процесса, эти события реального эффекта не имеют.
Сейчас, насколько я знаю, идут переговоры об обмене визитами представителей депутатских корпусов. Но сомнительно, чтобы эти контакты оказались продуктивными, как-то отразились на ходе переговорного процесса.
К сожалению, в целом переговоры носят рутинный характер, и на этом фоне стороны не перестают наращивать вооружения, как будто готовятся к войне. Подтверждается и известная театральная фраза о ружье, которое, если показано на сцене, то неминуемо выстрелит. И апрельские события 2016 года показали, что милитаризация в регионе приводит к возникновению таких вооруженных столкновений, пусть и кратковременных. Я думаю, с каждым таким локальным столкновением его разрушительные последствия оказываются куда более сильными. Потому что характер вооружений меняется, с каждым разом закупается все новая техника, и к сожалению, вывод такой, что продолжающаяся милитаризация может вылиться в непредсказуемые военно-политические действия.
Политолог Тофиг Аббасов:
— Конечно же, переговоры посвящены проблеме достижения результатов в ходе мирного процесса, и тут понятны причины и следствия пробуксовки, с которой мы сталкиваемся не первый год. В прошлом году были попытки и обнадеживающие мотивы, но все же наблюдатели пришли к единому знаменателю – 2019-й стал еще одним утраченным годом. Тем не менее, под занавес, после конференции глав МИД стран — членов ОБСЕ в Братиславе, глава внешнеполитического ведомства Азербайджана Эльмар Мамедъяров сказал, мол, мы по-прежнему ждем от Армении внятной, четкой позиции – что она желает, чего она хочет? То есть, это уже был вопрос по существу, да еще и с оттенком предупреждения.
Тут нет никакого эмоционального окраса, поскольку армянское руководство реально уже съело все возможные паузы, утратило доверие своего населения, и азербайджанское руководство не может верить ему на слово.
И сейчас неслучайно маневрирует Пашинян, намекая на то, что новому руководству страны досталось тяжелое наследие, и что Серж Саргсян готовился отдать Азербайджану 7 районов вокруг НК. Естественно, это самозащита, и еще и страховочный отход назад. Потому что Пашинян прекрасно осознает – любые уступки по территориальным вопросам могут обернуться для него политическим фиаско.
Так о чем же сейчас говорят стороны? Нужно выработать конкретную повестку. Перепробованы были все варианты, и пакетный, и поэтапный, и в начале 2020 года Зограб Мнацаканян заявил, дескать, Армения к переговорам готова, есть много вопросов и принципов, которые мы уже обсудили, и результаты обнадеживают.
Но коли так, то что же мешает армянской стороне настроиться на волну серьезного предметного разговора? Поэтому сейчас, когда Азербайджан стремительно наращивает дипломатический и политический перевес, Армения понимает, что отходные пути для нее сужаются, сокращается и поле для маневров. И поэтому, готовясь к «выборам президента НКР», которые состоятся 31 марта, они прекрасно понимают, что могут произойти инциденты, могут случиться вооруженные столкновения и даже переворот – такое в современной армянской истории уже бывало.
А Азербайджан, как подобает сильному звену, внимательно отслеживает все процессы, и дает понять, что его терпение не беспредельно. Поэтому армянской стороне стоило бы перейти к предметному разговору с Баку. Фактически Армения исчерпала все свои стратегические ресурсы и прекрасно понимает, что по-другому уже не получится. Это показывает и тамошний растущий внутриполитический кризис.
Есть еще довольно распространенное в Азербайджане мнение, мол, зачем нужны эти переговоры, они все равно ничего не дают – я абсолютно с этим не согласен. Есть политический процесс, в котором надо участвовать от А до Я. То есть, надо испить эту горькую чашу до дна, чтоб потом не было никаких претензий со стороны мирового сообщества, мол, Азербайджан не использовал мирный потенциал до конца и перешел к военным действиям.
