О ситуации на Ближнем Востоке, об американо-иранских, а также американо-китайских отношениях рассказал в интервью # иранист, эксперт по Ближнему Востоку Игорь Панкратенко.
— Дональд Трамп наложил вето на решение конгресса в отношении Ирана. Как вы считаете, Дональд Трамп оставляет за собой шанс начать войну с Ираном?
— На мой взгляд, здесь речь идет не о праве начать военные действия, а о праве американского президента и его администрации сохранить за собою полномочия на проведение специальных операций против иранских сил в регионе. То есть действовать в том ключе, как действовал Трамп, отдавая приказ на ликвидацию командующего силами «аль-Кудс» в январе нынешнего года.
Белый дом считает необходимым расширить разведывательные и специальные операции против иранского присутствия на Ближнем Востоке, в Сирии, Ираке, и Конгресс в этом процессе как пятое колесо в телеге. Вот Дональд Трамп и стремится устранить эту помеху.
— Часть экспертов считает, что президент США в случае избрания на второй срок не будет сдерживаться и все же развяжет войну с Ираном. Готов ли Иран к такому сценарию?
— Я не разделяю этих оценок. В первую очередь потому, что характер войн во второе десятилетие XXI века кардинальным образом изменился, а упомянутые вами эксперты, видимо, этого, в силу занятости, не заметили.
Масштабные санкции, введенные американцами против Ирана после выхода Трампа из ядерной сделки 2015-го года, сейчас заработали в полной мере, то есть наносят серьезный ущерб иранской экономике, ухудшая положение населения и ведя к росту социальной напряженности в Исламской республике.
Прокси-войны, которые вынужден вести Иран в той же Сирии и в Ираке, опустошают его бюджет. А то, что Тегеран сейчас практически полностью лишен доходов от продажи нефти, не дает этому бюджету источника доходов.
Для чего в таком случае традиционные военные действия? И в экономике, и в сфере специальных операций еще не задействованы все средства ослабления Тегерана, именно в этих сферах Трамп будет наращивать давление, если будет переизбран.
Кстати, в случае прихода к власти демократов, на что так сейчас надеются некоторые политические круги в Иране, ситуация для Тегерана не слишком изменится к лучшему. В вопросе о том, что режим должен быть свергнут, в американских элитах существует устойчивый консенсус, иллюзий о наличии проиранских симпатий у некоторой части истеблишмента быть не должно.
— В условиях, когда Тегеран и Пекин впали в немилость администрации Трампа, наличие общего врага объединяет эти страны или все же нет?
— Разумеется, объединяет, это вполне очевидно и заметно, как на экономическом, так и на политическом уровне. Важно другое: какова, если так можно выразиться, «глубина» этого объединения, насколько становятся теплее объятия Пекина и Тегерана.
И здесь важно понимать, что на серьезную конфронтацию с США из-за Ирана Китай не пойдет. Это не отвечает его интересам, более того убытки от такого решения существенно перевесят возможные выгоды.
Поэтому какие-то совместные проекты и сотрудничество, не слишком грубо нарушающие американские санкции, вполне возможны. Сотрудничество в некоторых региональных вопросах – в той же Сирии или Афганистане – почему бы и нет, китайская сторона это только приветствует. Но, пока не более того.
К тому же, откровенно говоря, иранское руководство к настоящему времени не сформировало свой «китайский кейс», пакет предложений для Пекина, который мог бы его всерьез заинтересовать и заставить быть более активным в развитии отношений с Тегераном вопреки американской позиции.
