Если оно не будет мешать сохранению традиционного сбалансированного внешнеполитического курса страны.
В последнее время в российских политических кругах повысился интерес к Азербайджану.В особенности этот процесс усилился после так называемой «бархатной революции» в Армении, когда в Москве многие стали осознавать, что Ереван взял дрейф в сторону Запада, фактически предав много веков опекавшую армян Россию.
С учетом однозначного прозападного вектора внешней политике Грузии, Российской Федерации остается рассчитывать на Южном Кавказе только на Азербайджан. При этом идеологи усиления российской государственности на традициях русского православия отводят особую роль Азербайджану в рамках «неоевразийской теории». Ее сторонники считают, что мир должен быть многополярным и противовесом западному гегемонизму может стать альянс русско-православной и тюрко-мусульманской культур и в более глобальном плане их союз с Китаем.
«Неоевразийская теория» была разработана русской политической мыслью в начале ХХ века. В позднесоветский период она стала возрождаться. Когда шли дискуссии о будущем СССР на фоне усиления центробежных тенденций, в советской печати появилась идея устройства будущего советского государства в форме так называемой «тюрко-славянской Антанты». То есть сохранения союзного государства с участием России, Украины, Белоруссии, Азербайджана и пяти республик Центральной Азии. Однако развал СССР оказался неминуем и на постсоветском пространстве пошел процесс отдаления бывших союзных республик от Москвы в связи с ослаблением России. Тем не менее, с приходом в начале нулевых годов к власти Владимира Путин начался процесс усиления российской государственности и возрождения ее влияния на постсоветском пространстве. И тогда «неоевразийская теория» вновь оказалась востребованной.
В настоящее время самым ярким идеологом этой теории является российский общественный деятель, философ, политолог, лидер «Международного Евразийского движения» Александр Дугин.
«Евразийство», в понимании авторов этой теории, представляет собой идеологическую альтернативу «евроатлантизму» и преедует цель изменить сложившийся после распада СССР однополярный мир под господством США. Сторонники «евразийства» считают, что на смену гегемонии Запада и Америки должен прийти многополярный мир.
При этом одним из полюсов должна стать евразийская цивилизация во главе с Россией. Она должна консолидировать вокруг себя бывшие республики СССР и даже Турцию. «Евразийцы» хотят окончательно выбить Турцию из лагеря Запада и перевести ее в стан противников США и Европы. А конечной целью апологетов «Неоевразийской теории» является вовлечение в новый материковый альянс и Китая.
Однако идея создания неоевразийской геополитической модели несмотря на внешнюю привлекательность и гипотетические выгоды для его потенциальных участников, все же выглядит утопичной. Скорее всего, это один из инструментариев внешней и внутренней политики Кремля для достижения определенных тактических и коньюнктурных целей.
Прежде всего, это связано « с неразрешимыми историческими и традиционными противоречиями между главными образующими силами «Неоевразийской модели» — Россией, Турцией и Китаем.
Москва никогда не согласится на абсолютное равное партнерство с Анкарой, поскольку считает Турцию всего лишь региональной державой. Еще немаловажную роль играет историческая память – а это многочисленные войны между русскими и турками на протяжении столетий. Весьма примечательно, что Россия при вводе войск в Сирию не сочла нужным согласовать это с Турцией и учесть ее интересы, что в конечном итоге привело к «самолетному кризису».
Вместе с тем, Москва экономически заинтересована в развитии отношений с Анкарой. Кремлю, конечно, импонирует также антизападная риторика Реджепа Таййипа Эрдогана.
В целом, Россия и Турция используют партнерские отношения между собой как козыри против Запада. При этом Кремль играет на региональных амбициях Эрдогана. Турция же использует партнерство с РФ как угрозу Западу о возможном стратегическом развороте внешней политики Анкары.
Между тем, между Москвой и Анкарой остаются серьезные политические противоречия, включая вопросы будущего обустройства Сирии, отношение к курдским военным группировкам в этой стране, которых Турция считает террористическими, к проблеме Крыма и др.
Помимо того, Москва имеет военное присутствие у границ Турции – пограничников и базу в Гюмри в Армении. В целом же, несмотря на антизападную риторику Эрдоган вряд ли станет менять стратегический внешнеполитический выбор страны и выходить из НАТО, сворачивать сотрудничество с ЕС. Ибо в таком случае, Турция может попасть под нажим российско-иранского альянса.
Что касается Китая, то Пекин не станет открыто вступать в антизападные альянсы. Пекин предпочитает сотрудничество с США – вражде с Америкой. С другой стороны, Пекин заинтересован не в усилении, а ослаблении России с перспективами расширения своего экономического присутствия на Дальнем Востоке и Сибири. Кроме того, Китай более прагматичен, и не разбрасывается деньгами ради неких идеологических принципов.
Характерно, что, несмотря на все старания Москвы в пику Западу ( из-за его санкций против России после аннексии Крыма) развернуть газовые потоки в сторону КНР, Пекин отказался участвовать в финансировании трубопровода «Сила Сибири». Поэтому официальная Москва, демонстрируя благостное отношение к сторонникам в РФ «Неоевразийской теории» посылает Западу месседжи о том, что она всегда может отказаться от партнерства с Европой и искать союзы на юге и востоке.
С другой стороны, «Неоевразийская теория» используется во внутриполитических целях для консолидации вокруг Кремля так называемых «державников», сторонников возрождения влияния РФ на пространствах бывшей Российской империи и СССР. Эти настроения Кремлю надо особо подогревать в связи с ухудшением социально-экономического положения населения РФ.
В действительности же, российская политическая и бизнес элита настроены в пользу сохранения активных связей с Европой и США. Ибо, главные источники финансов (кредитов) и инвестиций находятся на Западе, там же технологии, там же высокий уровень образования, качество жизни.
Кремль учитывает и даже является выразителем этих интересов. Не случайно Россия, несмотря на санкции, не выходит из Совета Европы, ведет себя достаточно смиренно в связи с санкциями Запада, вставая лишь в позу не справедливо обиженного предвзятым отношением к себе. В Москве прекрасно понимают, что в случае вызывающей конфронтации могут последовать более серьезные санкции, к примеру, отключение от международной системы банковских переводов SWIFT, платежных систем Visa и Master, и даже Интернет связи и все это может иметь катастрофические последствия для России.
Вместе с тем, Москва не прочь использовать идеи «Евразийства» для продвижения своих интересов на пространстве бывшего СССР, поддержки русского населения в бывших союзных республиках, влияние на общественное мнение этих стран.
В этом смысле к Азербайджану у «евразийцев» особое отношение. Это, прежде всего, связано с особым географическим расположением Азербайджана, прохождением через него самого короткого сухопутного сообщения РФ с Ираном, богатством страны природными ресурсами, широкими финансовыми возможностями страны, ее соседством по Каспию. Помимо всего прочего в силу исторических обстоятельств Азербайджан может играть роль моста в налаживании общественных связей между РФ и Турцией.
Не случайно в последнее время стали частыми встречи сторонников «Неоевразийской теории» с азербайджанскими парламентариями, экспертами, общественными деятелями.
Одним из шагов в данном направлении следует также рассматривать предстоящую 14 сентября в Москве конференцию «Ось Москва-Баку: к новой геополитике Кавказа».
Итак, какую же Азербайджану следует выбрать позицию в отношении «Неовразийской модели»?
Очевидно, что Баку не должен отказываться от контактов с силами, которые стремятся к сотрудничеству с Азербайджаном, демонстрируют уважение к его территориальной целостности, выступают за освобождение оккупированных территорий. Но тут надо провести четкую грань: позиция «Евразийцев» — это еще не позиция Кремля.
Несмотря на благосклонное отношение президента РФ к Дугину и другим «евразийцам», они все же не представлены в структурах, где принимаются решения по определению внешней политики в отношении Южного Кавказа. Кроме того, отношение Азербайджана к идеям «Неоевразийской интгерации» не должно выходить за рамки традиционной сбалансированной внешней политики Азербайджана. Нельзя забывать что «Неоевразийская модель» позиционирует себя как альтернативу Западу.
Азербайджану такой однозначный выбор вряд ли принес бы дивиденды.
Экономика Азербайджана заточена на бизнес-партнерство с Западом. Европа главный рынок для нефти и газа Азербайджана. В то же время, Запад важный источник инвестиций в Азербайджан. С другой стороны, есть печальный опыт государств, которые однозначно встали на путь конфронтации с Западом. Речь, идет конечно, о Сирии, Ливии, Венесуэле, Иране. Первые два практически разрушены в результате гражданских войн. Другие — оказались в глубоком экономическом кризисе из-за санкций США.
Баку очевидно должен сохранить деидеологизацию своей внешней политики, ибо это помогает Азербайджану дистанцироваться от всех конфликтующих союзов и центров.
Не случайно, Азербайджан, вступив в Движение неприсоединения, тем самым нейтрализовал попытки вовлечь себя под зонты различных военных союзов, будь это НАТО или ОДКБ.
Главным критерием вступления Азербайджана в экономические и военные блоки является их готовность реально помочь в освобождении оккупированных территорий страны и полном восстановлении суверенитета Баку над Нагорным Карабахом.
Но в любом случае, азербайджанские депутаты, общественные деятели, эксперты должны поддерживать активные контакты с представителями «Неоевразийства». Ибо это очень важный канал воздействия на российское общественное мнение и медиа, противоядие против армянской пропаганды. Россия является ключевым посредником в Карабахском урегулировании и очень важно, чтобы в случае новой войны в Карабахе в этой стране понимали бы, что Азербайджан ведет справедливую борьбу за освобождение своих территорий.
В современных войнах их информационная составляющая является не менее важной, чем боевая. Поэтому сотрудничество со сторонниками «Неоевразийства» позволило бы получить важный рычаг влияния на общественное мнение России для формирования объективного подхода к Карабахскому конфликту, доброжелательного отношения к Азербайджану и нашей диаспоре в этой стране.
