О политико-экономической ситуации в мире, о том, как экономические процессы будут влиять на политические процессы на постсоветском пространстве, рассказал в интервью # казахстанский политолог Замир Каражанов.
— Как вы оцениваете складывающуюся в мире ситуацию после падения цен на нефть?
— Пока можно говорить о том, что тенденция тревожная. Но очевидно, что на рынке идет корректировка цен. Проблема покоится глубже. После 2014 года, когда цены на нефть рухнули, мы видели, что рост был неустойчивым, часто говорили о «нефтяных качелях». Энергоресурсы не только дорожали, но и дешевели, что было связано со складывавшейся в мировой экономике ситуацией. На рынке было достаточно нефти, а спрос на нее был ограничен. Поэтому любые сообщения и статистические данные оказывались чувствительными для рынка энергоресурсов.
Причиной очередного глубокого пике стали разногласия в ОПЕК и коронавирус. Оба фактора носят долгосрочный характер и будут оказывать давление на стоимость нефти. Поэтому не стоит в ближайшее время рассчитывать на возвращение цен к предыдущим значениям. Это плохая новость для нефтедобывающих стран, поскольку они оказываются в новой реальности.
— Как будет развиваться ситуация дальше?
— Сейчас это главный вопрос. Смогут ли цены на нефть развернуться и начать рост, пройдено ли уже дно или цены могут опуститься еще ниже? Дело в том, что мировая экономика не оправилась от кризиса 2008 года, она растет умеренными темпами. Показатели мировой торговли еще хуже. Поэтому даже если наблюдается определенный рост цен на нефть, то он носит неустойчивый характер. Проблема в том, что в мировой экономике так и не произошло глобальной перестройки. Страны мира не проводили глубоких реформ и не защищали завалы, которые образовались на руинах кризиса 2008 года.
Это заметно и по нашему региону. В 2014 году, когда цена на нефть обрушилась, в наших странах говорили о диверсификации экономики, о снижении зависимости от нефти. Но как видим, мы снова наступили на те же грабли. Если ситуация с коронавирусом будет выходить из-под контроля, то она окажет сильное влияние на мировую экономику. Цены на нефть в лучшем случае будут держаться на низком уровне, в худшем — падать.
Буквально на днях стало известно о том, что Китай показал самые худшие показатели экономического развития за 30 лет. В январе-феврале промышленное производство упало до 13,5%. Китай является крупным потребителем энергоресурсов, поэтому динамика его экономики ничего хорошего не сулит нам. Скорее всего в ближайшие годы темпы роста мировой экономики снизятся, что, в свою очередь, отразится на Казахстане и Азербайджане. Потребителями наших энергоресурсов являются Китай и Европа, которые сегодня столкнулись с эпидемией коронавируса.
— Могут ли Азербайджан и Казахстан выдержать ценовой удар?
— Если речь идет о каком-то моментальном дефолте, рецессии, то, наверное, рано рассматривать такой сценарий. По крайней мере, Казахстан имеет резервы, чтобы справиться с падением цен на нефть. Но очевидно, что мы столкнемся с вялотекущим ростом экономик. А это хуже, чем «удар». Потому что мы снова не будем ничего предпринимать, а лишь адаптироваться к новой реальности, точнее к новым ценам на нефть. Иными словами, делать то, что делали после 2014 года.
В данный момент Казахстан предпринимает меры по стабилизации ситуации в экономике. Нацбанк РК повысит процентную ставку. Однако эти меры носят «пожарный» характер, а для того, чтобы снизить влияние нефтегазового сектора на экономику страны, требуются глубокие реформы. Пока же порядка 40% республиканского бюджета Казахстана формируется за счет налоговых отчислений нефтедобывающих компаний. Насколько знаю, бюджет и экономика Азербайджана также чувствительно реагируют на цены на нефть.
— Насколько ситуация на энергетическом рынке повлияет на планы расширения Южного газового коридора?
— Не думаю, что падение цен на нефть повлияет на газопроводный проект. Дело не в том, что речь идет о газе. Во-первых, падение цен на нефть — это сегодняшняя действительность. Стоимость нефти может восстановиться. Во-вторых, подобные проекты носят долгосрочный характер. Они учитывают объемы потребления газа в среднесрочной и долгосрочной перспективе. В данном случае мы говорим о Юго-Восточной Европе. В-третьих, Евросоюз уделяет особое внимание вопросам энергетической безопасности. Поэтому предпочтет иметь избыток газа, чем его дефицит. Кроме того, газопроводному проекту оказывается политическая поддержка со стороны всех заинтересованных сторон: Евросоюза, Турции. Поэтому противоречий и препятствий для его реализации пока не видно.
