Геополитическая ситуация в мире меняется с быстротой калейдоскопа. Предстоящая неделя должна ознаменоваться встречей президентов США и России. Да и победа Эрдогана на президентских выборах в Турции и получение им еще больших полномочий стоит не малого.
О том, как будет развиваться ситуация в отношениях России и США, чего стоит ожидать от Эрдогана, а также как развиваются события в Сирии, рассказал # кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев.
— 16 июня состоится встреча между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным. Как вы оцениваете данную встречу, может ли эта встреча разрядить ситуацию на Ближнем Востоке?
— Эта встреча либо пошлет глобальную политическую ситуацию в «крутое пике», либо ее разрядит, хотя бы ненадолго. Такова ситуация в современных международных отношениях, такова степень обостренности политического и информационного противоборства. Зная особенности политического поведения В.В.Путина, вряд ли встреча завершится каким-то грандиозным публичным провалом, даже, если никаких результатов достигнуто не будет.
Что касается Ближнего Востока, то этот регион всегда будет оставаться пространством конкуренции и противоборства крупнейших держав мира. Так, что даже при самом радужном результате встречи Д.Трампа и В.В.Путина, ни о каком «сердечном согласии» говорить не приходится.
Одновременно надо учитывать, что подход к политическому урегулированию в Сирии — один из немногих вопросов, по которому у двух лидеров уже возможен результативный компромисс, а не только оптимистическое заявление о «конструктивной дискуссии» и «сближении позиций». Это начало политического процесса в Сирии, ключевым аспектом которого будет вывод американских войск, как минимум, из южных, а возможно, — и из части восточных регионов этой страны с прекращением поставок вооружения радикалистским группировкам. США вполне могут пойти на такой компромисс, как минимум, на Юге Сирии, не подвергая ревизии свои отношения с курдами и «северными» группами оппозиции.
Россия могла бы гарантировать американским компаниям безопасное, а, может быть, и льготное присутствие в Сирии и включение запятнанной большой кровью клиентелы американцев в состав вновь формируемых органов власти в Сирии. Но такой компромисс, сам по себе ограниченный и не меняющий стратегические основания ни российской, ни американской политики, будет большим сигналом всем: от фундаменталистских арабских режимов, для которых дальнейшая поддержка салафитов станет только их проблемой, без крышевания со стороны США, до торговцев «серыми» углеводородами. Большой намек этот компромисс пошлет и Ирану, и странам ЕС: без участия России и США перекартелирование европейского рынка углеводородов невозможно. Не стоит и пытаться.
Компромисс по Сирии – ядро того будущего понимания, на основе которого может выстраиваться действительно устойчивая конфигурация мировой политики. Но только при условии, что «сирийский пакет» будет, во-первых, реализован на практике, что само по себе уже непросто. Во-вторых, вокруг него возникнет некая региональная политическая коалиция, включающая в себя страны, которые при всех отличиях позиций стремятся «арабскую весну» в том виде, как она развивалась в 2013-2018 годах, завершить. И, в-третьих, при условии, что «сирийский пакет» будет наполнен экономическим содержанием. Так, что любой, даже самый конструктивный исход переговоров Д.Трампа и В.В.Путина по ближневосточной тематике, лишь первый шаг, но очень важный символический шаг.
— Эрдоган победил на президентских выборах. Как вы считаете, какую политику он будет проводить ближайшие 5 лет?
— Эрдоган, конечно, победил на выборах, но именно как Р.Т.Эрдоган, а не как лидер доминирующей партии. В этом смысле, турецкий президент, конечно, получил определенный запас прочности, но не настолько, чтобы не задумываться об изменении той политики, которую он проводил в последние годы. Хотя бы потому, что для сохранения внутриполитической стабильности придется впервые за длительное время договариваться с другими политическими силами.
Эрдогану нужна новая политика, которая, как минимум, выведет его из состояния конфликта (иногда силового) со всеми соседями, конфликта, на фоне которого конкурентные отношения с Россией и нейтралитет с Ираном выглядят почти благостно. Но, вот, способен ли Эрдоган к какому-то действительно серьезному маневру — это остается открытым вопросом. Однако вспомним, что привело Эрдогана к крайне сложным отношениям с большинством соседей. Это, ведь, были не только геополитические амбиции, хотя их наличие отрицать бессмысленно.
Это была еще и попытка найти новые источники инвестиций в экономику и средства для социальной модернизации. С учетом результатов выборов можно сказать, что политика Эрдогана, описав за последние 10 или чуть больше лет зигзаг, вернулась, хотя и в несколько ином политическом, военно-политическом и геоэкономическом (новый уровень отношений с Россией многое значит) состоянии, к тем же вопросам, что и в середине «нулевых». Вот, собственно, в чем и заключается базовый «запрос» для Эрдогана по вопросу об изменениях внешней политики. Турецкому президенту, как воздух нужна экономическая сфера влияния, гарантии энергетической безопасности и доступ к инвестиционным ресурсам. Или он решает, или нестабильность внутри страны будет нарастать. А возможности «маленькой победоносной войны» сейчас малы, как никогда.
— Ситуация в Сирии вновь обостряется. Правительственные войска берут город Дераа. С учетом ухудшения ситуации вокруг Ирана, возможно ли тут столкновение интересов Ирана и Израиля?
— Ситуация обостряется в том смысле, что началась острая борьба за участие в процессе политического урегулирования в Сирии и создания новой структуры власти в этой стране. В таких условиях интенсифицировался процесс отделения «чистых» от «нечистых», который мы называем «национальным примирением».
Это «национальное примирение» выстраивается, как теперь уже всем очевидно, вокруг существующей власти, возглавляемой Б.Асадом. Асад, естественно, стремится выйти на государственную границу Сирии по всем возможным направлениям, но поскольку все остальные «вектора», фактически, заблокированы, то «южный фронт» становится для него важен политически. Тем более, сейчас впервые со времен начала гражданской войны он не скован в маневре силами и средствами ни ситуацией вокруг Дамаска, ни «карманами» и «котлами» в Хомсе и Хаме. Почему бы не попытаться добиться здесь важного стратегического успеха, шанс на который дают российско-американские переговоры, одним из наиболее важных пунктов которых, неминуемо будет эвакуация американских и проамериканских сил из анклава ат-Танф. Это откроет путь к продвижению правительственных сил к границе с Иорданией и Израилем. Более того, такой шаг будет означать начало ползучего признания правительства Асада де-факто.
Этого не могут не понимать и в сирийской оппозиции, перед которой открываются две перспективы, обе весьма хмурые: либо пойти на примирение с Асадом, пока не поздно и пока есть что уступать, либо попытаться с опорой на благожелательный «нейтралитет» Израиля, опасающегося появления иранских «неформалов» и проиранских милиций у себя под боком, создать некую буферную зону. Если эту зону удастся удержать, а впоследствии набить беженцами, можно апеллировать к международным организациям в поисках бюджетов. Мы сейчас видим оба эти процесса.
Возникновение угрозы прямого военного столкновения между Израилем и проасадовскими силами в принципе возможно. Однако для современной Сирии это не новость, «болевой порог» в этом смысле пройден и израильтянами, и сирийцами, которые, и это очень важно, перестают израильтян бояться. Иран находится в более сложной ситуации: Тегерану, особенно учитывая «танцы» части его элиты с Западом, особенно с европейцами, пока явно не с руки идти на обострение ситуации.
Израильтяне в своей политике сдерживания проиранских сил этим успешно пользуются. Но при этом также не переходят определенные границы и, вероятно, постепенно отходят от поддержки исламистов «южного фронта», которая была практически откровенной в 2013-2015 годах. Это, думаю, является результатом и того сложного диалога с Москвой, который ведет правительство Нетаньяху, и понимания того, что Трамп и нынешнее руководство США свою ставку на арабских радикалов сворачивают, а значит, Тель-Авиву нет смысла встраиваться в процесс.
