Министр обороны России Сергей Шойгу рассказал кое-что о взаимодействии с Турцией в ходе урегулирования карабахского конфликта. В интервью казахстанскому порталу Tengrinews глава военного ведомства рассказал об «уникальном опыте», который получила Москва в ходе совместной работы с Анкарой.
Россия и Турция ведут «очень сложную, но результативную» совместную работу по разрешению военных конфликтов, заявил Шойгу. «Сложная потому, что мешают, и мешает то, что Турция – член НАТО. Но сам по себе это, я бы сказал, даже уникальный опыт, когда одна страна в НАТО, другая страна не член НАТО», – подчеркнул он.
И привел в пример опыт урегулирования ситуации в Нагорном Карабахе во время осенней войны 2020 г., когда пришлось примирять двух близких России соседей.
«Это такая очень непростая операция. Именно так я хотел бы ее назвать и никак иначе, потому что в ней было задействовано огромное количество аргументов, элементов, мотивов… С другой стороны, подключение Турции к этому, поэтому надо было говорить и заниматься и с турецкими коллегами. Наш президент приложил титанические усилия для того, чтобы все это состоялось», – отметил Шойгу.
По словам министра, «уговаривать приходилось всех», однако результатом этой работы стало то, что «люди прекратили убивать друг друга». Он выразил надежду, что сегодня пришло время для Баку и Еревана переходить на двусторонние контакты и говорить друг с другом. «И здесь, конечно, многое зависит от отношений, которые сложились в России с Турцией», – добавил глава Минобороны.
Но какие там реально сложились отношения по Карабаху между Анкарой и Москвой? Это ведь до сих пор загадка для очень многих. До сих пор не особо ясно, например, чем именно занимается расположенный под Агдамом Совместный российско-турецкий Мониторинговый Центр по контролю за ситуацией в зоне ответственности российского миротворческого контингента (СМЦ). Есть ли уже какие-то конкретные результаты его работы? Почему нигде ни слова об этом?
Кроме того, сами стороны не особо распространяются о своих долгосрочных целях – каким именно видит каждая из них будущее нагорной части Карабаха? И есть ли между ними разногласия по этой теме?
О том, как видится вся эта ситуация им, рассказали # известные иностранные эксперты.
Гела Васадзе, ведущий эксперт Грузинского Центра Стратегического Анализа (GSAC):
— Россия и Турция ведут «очень сложную, но результативную» совместную работу по разрешению военных конфликтов — абсолютно фееричное заявление, но понятное. Конечно, роли Турции и России в регионе несопоставимы. Русские представлены мощным военным контингентом как в самом Карабахе, так и вокруг него. Роль Турции ограничивается тем, чтобы не допустить изменения статус-кво не в пользу Азербайджана. Но если завтра российские войска перейдут в наступление и займут Шушу и Гадрут, вряд ли Турция сможет противопоставить им военную силу. Русские любят административные границы советских автономий. И если сегодня это не так, то только потому, что Москве нужны Турция и Азербайджан по целому ряду вопросов, от логистики и продажи своего газа до необходимости хоть какой-то внешнеполитической отдушины в условиях новой холодной войны. Для Москвы Мониторинговый Центр — это реверанс в сторону Турции и не более того.
Поэтому результатов нет и не будет.
И насчет будущего Карабаха у Москвы вполне определенные планы — они пришли, чтобы остаться навсегда и если когда-нибудь уйдут, то только в условиях тяжелого системного кризиса, когда придется уходить из всего региона, и никак иначе. Поэтому Кремль никогда не допустит нормализации отношений между Баку и Ереваном, впрочем, тут им и стараться особо не надо.
Энгин Озер, турецкий политолог, ведущий эксперт экспертно-аналитической сети «Анкара-Москва»:
— Какая задача у СМЦ? Считается, что российский миротворческий контингент должен соблюдать режим прекращения огня в Нагорном Карабахе, и обе стороны, офицеры которых представлены в СМЦ, должны следить за тем, как миротворцы делают эту работу, все ли там в порядке в плане соблюдения режима. Наблюдают они за этим с помощью беспилотников. Никакой другой функции у этого центра нет, и это надо хорошо понимать. Так что, никаких особых результатов от деятельности СМЦ ожидать не стоит. Во-вторых, скажем открыто, это больше декоративный центр.
Когда Турция поддержала Азербайджан, была большая надежда на то, что Азербайджан не останется один против Армении и России во время переговоров. Турция ожидала, что Анкара тоже будет участвовать в переговорах о мире.
Затем в ноябре произошел тот случай, когда азербайджанская армия сбила российский военный вертолет Ми-24 на границе Армении с Нахчыванской автономией. До сих пор вызывает большие вопросы, что это было? Кто отдал приказ? Потому что это не линия соприкосновения, войны там не было, и ничто азербайджанской армии не угрожало. Кто создал эту провокацию, чтобы дать России возможность участвовать во всех последующих процессах? Всем понятно, что именно после этого инцидента стало возможно через ближайшие сутки собрать в Москве представителей воюющих государств и под контролем Путина подготовить то самое Трехстороннее заявление о прекращении огня.
И Турция оказалась не за столом. То есть, Анкара не смогла принять участие в этих мирных переговорах. Если бы инцидента с вертолетом не было, всем понятно, что после Шуши азербайджанская армия через 2-3 суток могла взять Ханкенди (Степанакерт).
Но этого не удалось, Россия вмешалась в конфликт. И процесс оказался заблокирован для Турции. Граждане Турции тогда надеялись, что победа и безопасность Азербайджана будут гарантированы под контролем Анкары, и шли разговоры о том, что вместе с российскими в Нагорном Карабахе появятся и турецкие миротворцы. Были переговоры об этом между министерствами обороны России и Турции – якобы турецкая сторона тоже должна была стать частью этого контингента, и официальные лица турецкого минобороны заявляли об этом.
Но этого сделать не удалось. И тогда нашли такую формулу в виде СМЦ, чтобы показать людям, что Турция в миротворческом процессе тоже участвует.
У меня возникает вопрос – ведь Азербайджан с Турцией могли бы создать еще один СМЦ на двоих, чтобы вместе следить за тем, как соблюдается выполнение условий ТСЗ российскими миротворцами. Тоже могли бы делать это с помощью беспилотников. Но имеем то, что имеем.
Опасения вызывает еще и то, что у российско-турецкого СМЦ нет никаких полномочий для того, чтобы в случае чего остановить армянскую армию.
Что касается заявлений Шойгу о том, что очень сложно работать с Турцией как с членом НАТО, непонятно, что тут может быть сложного для Москвы. Напротив, это Турции более сложно, как стране являющейся членом Альянса. Ведь работая с Россией, она подвергает риску свои отношения с партнерами по блоку. А РФ тут никто ни в чем не помеха. Всего-то 60 с лишним турецких офицеров в Карабахе – в чем тут сложность? Непонятно, что он имел в виду.
В ТСЗ содержится договоренность о разблокировании транспортных узлов, и этот процесс даже уже начался, но здесь тоже есть опасения в связи с тем, что вместо Пашиняна к власти в Армении могут прийти националисты. А они могут отказаться от этих планов.
Одновременно у России идут переговоры с Грузией в формате Карасин-Абашидзе по разблокированию ж/д-сообщения между ними. И в Грузии сейчас есть опасения, что страна потеряет свою роль транзитного коридора после достижения соглашения между Россией, Азербайджаном и Арменией. Поэтому, возможно, Грузия готова к уступкам в переговорах. Если России удастся добиться железнодорожного сообщения с Арменией через Грузию, то, я думаю, не будет реализован проект Нахчыванского коридора. Есть такое опасение.
Пашинян более-менее соблюдает условия ТСЗ, но что будет, если он уйдет из власти…
