Это моя вторая встреча с западной Турцией. Накопились впечатления, зацепки памяти, прямые и косвенные ассоциации. Не претендуя на слишком глубокий анализ, попытаюсь сравнить увиденное с другим берегом, на котором обитаю уже два года. Понимаю ограниченность своего взгляда, человека, по воле Большого Экспериментатора вовлеченного в стороннюю жизнь включенным наблюдателем. Но так уж устроен, по мере разумения наблюдаю, анализирую, описываю.
Первый штрих по касательной
В зале аэропорта Бина визуальный контакт с пассажирами рейса Баку-Измир. По какому-то, не проговоренному в сознании измерению, отмечаю, эта группа людей не похожа на совокупность подобных движимых тел, ежедневно наблюдаемых в городе. Они иначе выглядят, у них иное выражение лиц, они ведут себя как-то солидней. Например, не толпятся у трапа самолета в желании улететь быстрее других пассажиров, как это часто видел на рейсах Москва-Баку. Менее суетны, более расслаблены. Сразу же отмечу, подобное переключение произошло еще раз, правда, с обратным знаком, когда после двухнедельной турецко-измирской сутолоки мы влились в группу пассажиров рейса Измир-Баку. Мой внучатый племянник, молодой, но зоркий на глаз сноб, не объясняя свои ощущения, прошептал мне на ухо: «Чувствуете, мы внезапно оказались в другой атмосфере, в ином измерении». В чем это выражается, он не уточнил, но я, к сожалению, вынужден был с ним согласиться.
О Турции в целом
Прежде чем говорить о деталях, бросившихся в глаза, а дьявол, как известно, всегда в деталях, несколько обобщенных замечаний по поводу увиденного и прочитанного о Турции.
Западная часть Турции производит впечатление добротно устроенного, здорового, слаженно действующего организма (или механизма), с четко налаженными хозяйственными и экономическими связями. Это один из самых благополучных регионов Турции, твердо знающий, что он хочет, что отстаивает, с чем борется, и какой собственный уникальный образ несет в окружающий мир. Это благополучие как бы разлито в воздухе, это видно по сумме вегетативных импульсов, ощущаемых кожей.
Экономика Турции, вольготно улегшейся упитанным телом между Западом и Востоком, в целом одна из самых динамически развивающихся экономик мира. Достаточно напомнить, что валовой национальный продукт семидесяти, миллионной страны вырос в 2011 году на 8,5%, это один из лучших показателей на планете. Номинальный ВВП составляет около $800 млрд., $10,5 тыс. на душу населения. Для сравнения — в Азербайджане с 9-миллионным населением ВВП в 2011 году вырос всего лишь на 0,1%, при объеме ВВП — $64млрд., что составляет $7тыс. на одного жителя.
Так уж случилось, что здесь меня окружали люди левых убеждений. Они, как и все социалисты, сетовали на дороговизну жизни, постоянную инфляцию, несправедливую шкалу подоходных налогов, грабительское, с их точки зрения, присвоение прибавочной стоимости, скупку иностранцами (а на деле аренду) лучших прибрежных участков. Российские «патриоты», кстати, называют это продажей Родины. То есть, известный набор социалистических упреков к основам рыночных отношений. Все эти претензии к государству открыто и эмоционально выражаются как в парламенте, так и в прессе, на уличных демонстрациях протеста. Между прочим, в последней из них участвовала моя турецкая знакомая, но, зная мои антикоммунистические убеждения и считая своим идейным противником, не стала мне говорить. Об этом я узнал позже, совершенно случайно.
Так вот, все оппозиционные мероприятия показывают по телевидению, насущные вопросы дискутируются в политических шоу, и не за полночь, как это принято в России, а в праймтайм. Особенно обостряется градус словесных перепалок по мере приближения президентских, парламентских и муниципальных выборов.
А я подумал, как же это не похоже на ситуацию в Азербайджане, где к оппозиции со стороны власти и части граждан, влюбленных в нее по уши, высокомерно-брезгливое отношение, словно это не составная часть общества, формулирующая свое альтернативное суждение, а кучка злобствующих недоумков, беспричинно обижающих святую, непорочную власть.
Дачные поселения на западной окраине
По современному хайвэю едем из аэропорта в провинциальный центр Сеферисар, а оттуда в Гунешли кенд — коттеджный поселок на берегу Эгейского моря, в 40 км западнее Измира. Невольно фиксирую большое число дачных поселков, как бы произвольно разбросанных по холмистой живописной территории. Они не велики по размерам, в основном состоят из двух-трехэтажных домов, кучно сгруппированных, словно семейство боровичков, прижавшихся друг к другу, с покрасневшими от солнца красно-коричневыми шляпками.
Большая плотность застройки, практически всех поселков указывает на то, что это очень экономичный тип планировки. Здесь умеют считать стоимость единовременных затрат на строительство и эксплуатационные расходы, а потому изначально экономят на протяженности инженерных коммуникаций. По западным стандартам — это типичные таунхаусы со всеми коммунальными службами и удобствами, как правило, спаренные, а то и линейно сопряженные, с придомовыми участками по периметру каждого частного строения. Такие дома не для богатых людей, им здесь будет тесно. Они предпочтут усадебную территорию площадью в пару гектаров, а то и значительно больше, в зависимости от претенциозности. Но и не для бедных слоев. Средняя стоимость трехэтажного дома с участком в 0,02-0,03 га приблизительно от 100 до 200 тыс. долларов.
Но подчеркиваю, их — таких поселков, очень и очень много, а это прямое свидетельство того, что в стране широка прослойка людей так называемого среднего класса, среднего звена трехчастной имущественной пирамиды. Это сословие, как известно, основа всякого государства. Они благополучные собственники, им есть что терять, и именно поэтому заинтересованы в стабильности государства, являясь его опорой. Разумная власть, задумывающаяся о долгосрочных перспективах страны, стремится к увеличению доли представителей среднего класса, законодательно обуздывая неуемную страсть своих нечистоплотных чиновников. Если этого не происходит, если нижняя часть пирамиды не сокращается, не выталкивает своих представителей в зону среднего сословия, то растущее там, внизу, напряжение рано или поздно приводит к бунту бедных и взрывает общество.
Приведу для наглядности хоть и не прямой, но косвенный пример из азербайджанской действительности. Директор одного из известных спортивно-развлекательных комплексов жалуется, что, как правило, не удается окупить проводимые мероприятия за счет продажи билетов. Самые дорогие и самые дешевые билеты расходятся легко, а большая часть относительно дорогих билетов не находит покупателей. А ведь это и есть представители среднего класса, их просто мало в Азербайджане.
Страна, в которой уровень урбанизации никак не может пробить отметку 53-55% городского населения в течение последних 50 лет, в которой не создаются современные, информационноемкие городские профессии, стоит на месте, довольствуясь узкой прослойкой очень богатых людей и остальной частью общества, преимущественно бедной. С точки зрения экономистов — это говорит о низком уровне диверсификации экономики.
Гунешли кенд с приставкой — сити
Турки — народ темпераментный, и называть свой поселок просто «кендем» показалось слабоватым и заниженным, видимо, поэтому для большего благозвучия добавили европейское «сити».
Поселок расположен на территории с разницей в высотных отметках свыше 20 метров, считая от нижней кромки набережной, и выстроен по единому генплану. Чувствуется умелая и тщательная вертикальная планировка на сложном рельефе, что говорит об уровне профессионализма проектировщиков и строителей. Дома в основном трехэтажные, однотипные по облику, с нюансировкой элементов зданий, поэтому прочитывается образ единого архитектурного ансамбля. За тридцать с лишним лет своего существования здесь сменилось не одно поколение жителей, но поселок продолжает быть благоустроенным и ухоженным. При этом понять, кто и когда убирает территорию невозможно, так как уборщики не видны. Думаю, немалая заслуга в этом и самих жителей, бережно относящихся к чистоте.
На крышах всех домов установлены солнечные батареи и емкости с обогреваемой водой. Это значительно дешевле, чем электрические или даже газовые водонагреватели. В Азербайджане, где солнечных дней ничуть не меньше, солнечные обогреватели не прижились, по моему глубокому убеждению, только потому, что они могли бы составить серьезную экономическую конкуренцию производителям и продавцам электрической энергии, бытового газа и закупщикам иностранного оборудования для этих отраслей. Государственные монополисты, коими они являются, используя доступные процедуры, блокируют любые начинания частных конкурентов, в которых зарождаются новые представители среднего и малого бизнеса. Этот пример лишний раз подтверждает антимонопольные законы, прописанные в законодательстве страны, не работают.
Участки домовладельцев со стороны улицы и между собой отделены ажурными металлическими конструкциями высотой 50-60 см, которые трудно даже назвать ограждением, так как внутреннее пространство открыто для обозрения. Видны ухоженные газоны, декоративные зеленые насаждения, садовые скульптуры, всевозможные клумбы, плодовые деревья, и все это обозримо, создавая глубинные композиции с различной перспективой. Сравните это с эстетикой глухих каменных заборов дачных поселков Абшерона, и вы обнаружите другой тип культуры, иной тип взаимоотношений семьи и общества. В нашем случае отношения феодальные и антагонистические. Считается, что семья, и только семья, защитит частную собственность от стороннего вмешательства, а все, что находится за пределами кровнородственных отношений, не вызывает доверия. Люди, проживающие за каменными стенами высотой в 2-3 метра, уверены в том, что за его пределами мир злой и несправедливый. И для этого убеждения, по-видимому, имеют веские доказательства.
На берегу моря и в море
На нашем участке моря пляж оснащен всем необходимым оборудованием, соответствующим современным стандартам. Большие тенты, удобные лежаки, раздевалки, душевые и туалетные комнаты. Все в идеальной чистоте.
Обратил внимание, что среди отдыхающих много читающей публики, причем, показалось любопытным, что в основном читают турецких авторов. Как-то не замечал эту страсть среди азербайджанского пляжного населения. Здесь предпочитают еду и напитки разной консистенции, и еще неизвестно, что полезней организму. Недаром писано в Эклизиасте — «кто умножает знание, тот умножает печаль».
Публика в поселке и на пляже доброжелательная, отзывчивая, улыбчивая, узнав, что вы иностранец, готова к встречной открытости. Мой, мягко говоря, ограниченный азербайджанский был вполне достаточен для минимального общения, правда, в основном, с помощью мимики и жеста.
Жить у моря и не уметь плавать — труднообъяснимая самобытность. На сколько успел заметить, в отличие от азербайджанцев, здесь плавают все — от мала до велика. Плескающихся на мелководье у береговой полосы практически нет.
Пожилые люди с ограниченными физическими возможностями, с трудом доходя до кромки воды, в воде оказываются вполне здоровыми и жизнестойкими. А для молодых это не только повод показать свое умение быстро плавать и глубоко нырять, но и демонстрация модных веяний или предельной черты обнажения тела. Девушки и молодые женщины, как правило, в достаточно откровенных бикини, но не топлес. Впрочем, для полноты картины должен отметить, что среди купальщиц, хотя и редко, встречаются дамы и девицы в закрытых одеждах. По разнообразию форм, рисунку тканей и тонко подобранным цветовым сочетаниям не трудно догадаться, что эти модели разработаны профессиональными дизайнерами.
Вода в море чрезвычайно прозрачна, что позволяет в очках для плавания, а еще лучше в маске с дыхательной трубкой, разглядывать подводную жизнь на расстоянии двух-трех метров, а может и более. Перед вами скальные шельфовые перепады, облепленные мохообразной плевой и ракушками. Плавно колеблются гибкие стебли водорослей в такт с подводным течением, вокруг рыбки разной величины и неожиданного раскраса. Они, как бы заигрывая с вами, то приближаются на очень близкое расстояние, то внезапно испугавшись ваших неосторожных движений, резво отдаляются, укрывшись в водорослях. Создается невероятно эмоциональное ощущение, трудно передаваемое на словах. Это невозможно отразить даже на видео или по телевидению, это надо видеть наяву.
Кафе, не приносящее прибыли
На высокой отметке скалистого плато у самого берега моря расположен общественный центр поселка. Здесь размещен небольшой магазин, торгующий продовольственными и сопутствующими товарами, зал с тренажерами и двумя столами для пинг-понга, кафе с широко распахнутой в сторону моря верандой. Отсюда открывается великолепная панорама лежащей у подножья синевы, а в ясную погоду, без дымки и марева, на дальнем плане вырисовываются уже греческие острова.
Днем и даже в раннее вечерье кафе пустует, и только после восьми вечера медленно начинают подтягиваться посетители. Первыми появляются заядлые пользователи Интернета, для которых почти суточное отлучение как пересохшее горло. Интернет-сигнал высокоскоростной и бесплатный, но ради приличия, как минимум, заказываю чашечку чая за 0,5 лиры (0,25 евро) или кофе.
Часа через полтора появляются любители прямых человеческих контактов. Часть из них включается в увлекательную настольную игру, весьма распространенную в Турции, с неожиданным названием — Окей. Большая же часть посетителей усаживается за столы, иногда смежносдвинутые, чтобы свободно уместились все гости. На столах ароматный, густо пахнущий турецкий кофе, безалкогольные напитки, разные салаты, какая-то нехитрая закуска, но в целом трапеза весьма скромная. Видимо, ей не придается особого значения.
Заметил, что эти застолья происходят не по какому-то специальному случаю, типа дня рождения или еще чего-то, а как каждодневная потребность. Гомон, смех, веселье нарастают с каждым часом, с каждым новым посетителем, при этом, обращаю внимание, алкоголя практически нет. Официант ведет себя весьма дружелюбно, но сдержанно, с достоинством, без лакейского подобострастия. Даже без повышенного градуса люди о чем-то оживленно беседуют, спорят и расходятся далеко за полночь.
Очевидно, что на этих скудных харчах прибыли не наваришь, но оказывается, в представлении хозяев центра существуют ценности, которые не измеряются деньгами. С их слов, кафе практически не дает никакой прибыли, но они заинтересованы в том, чтобы посетителей было много, и чтобы ежедневные встречи не были материально обременительны для них.
Я представил себе, как на этом злачном месте развернулись бы наши соотечественники. Тут от одного запаха шашлыков и люля-кебабов люди млели и пьянели, а уж водка, коньяк и прочие земные радости текли бы раздольно, радуя обильной, добавленной стоимостью, хозяев заведения.
Транспортная полиция или «трафик полиси»
Эгейское море довольно прохладное, а когда морской бриз сменяется береговым дуновением, температура воды понижается до 17-18 градусов. По старой привычке продолжал плавать и при этой температуре, в результате застудил, кажется, Евстахиеву (слуховую) трубу. Пришлось ехать к ближайшему отоларингологу в Сеферисар. В маршрутном автобусе пассажиров оказалось чуть больше, чем сидячих мест, и потому часть из нас стояла в салоне, не испытывая особых неудобств, благо время в пути не более 12-15 минут.
Примерно в середине пути наш автобус останавливает дорожная полиция. Как должен действовать в этой ситуации всякий опытный автомобилист, надеюсь, не требует разъяснений, но происходило нечто, непонятное ни моему русскому, ни тем более азербайджанскому опыту.
Один из патрульных полицейских заполняет протокол нарушения правил перевозки пассажиров, а в это время второй полицейский с кем-то переговаривается по телефону. При этом наш водитель спокойно и безропотно ожидает, когда будет заполнен протокол. Вся процедура занимает около десяти минут. За это время транспортная компания успевает прислать дополнительный автобус, он забирает избыток наших пассажиров и отправляется по маршруту полупустой. Никаких попыток договориться с представителем полиции «по-доброму» никто не предпринимал (?!).
Таковы их нравы… Это уже другой, незнакомый нам мир
В многопрофильной поликлинике, в которой, несмотря на большое число пациентов, я провел в общей сложности примерно 35-40 минут, все службы компьютеризованы, включая движение очереди к врачу, высвечивающееся на информационном табло. Все перемещения четко регламентированы, они исключат казусы, подобные описанному мною в статье «Аналоги существуют».
Обратил внимание, как сопровождавшая меня знакомая турчанка общается (нет, это не точное слово) — воркует с незнакомыми ей людьми в регистратуре, с младшим медицинским персоналом, с молодым симпатичным врачом с клинообразной докторской бородкой. Все это происходит буквально на грани любви. Я не оговорился, не просто взаимного уважения, а именно взаимной любви.
Люди, о которых могу судить только визуально
Выбираясь челночно то в Измир, то в Сеферисар, составил некоторое обобщенное представление о людском потоке.
Лето, жарко, влажно. Практически все мужчины в возрасте, примерно до 50 лет, и большая часть женщин до 40 лет облачены в шорты, поверх легкомысленные футболки-маечки, открытые сандалии на босых ногах. Такое трудно представить в Баку, это считается неприличным. При этом нет ощущения единообразия, люди одеты весьма изобретательно. Толпа опрятна, нарядна, просветленна.
Обращаю внимание на типаж прохожих. В целом люди достаточно стройные, подтянутые, мало приземисто-пузатых и коряжистых. Не редкость — светлокожие, светлоглазые, и даже светловолосые, хотя основная масса — брюнеты и шатены. Общее впечатление от людей на улице, от посетителей молов, кафе, торгово-развлекательных центров — это публика европейского типа. Они раскрепощены, уверены в себе, ходят с высоко поднятой головой, при этом не чувствуется плебейского самодовольства и пафоса. Они знают себе цену, своим историческим завоеваниям, ощущают себя частью цивилизованного мира, и так просто, как мне кажется, страну исламистам не отдадут.
Я фиксирую на этом внимание потому, что с приходом к власти Тайипа Эрдогана, умеренного исламиста, продавившего в парламенте несколько непопулярных законов, демократически настроенный запад Турции встревожен, опасаясь реверсивного движения страны. На мой взгляд, эти опасения избыточны, так как основы рыночных отношений не разрушаются; продолжается курс на либерализацию экономики, приватизацию госпредприятий и т.д. Страна уже выстроена под демократические процедуры, а приливы правого или левого толка только подчеркивают нормальное состояние страны. Хуже, когда нет смены элит, и люди, пришедшие к власти, считают себя благодетелями на все времена.
Поминальные пончики
В одном из домов поселка, в период нашего пребывания, отмечали годовщину смерти хозяина. По этому поводу в пятницу были устроены поминки. Выглядело это так. На улице, перед калиткой садового участка выставлены два стола. На одном из них готовят вязкое тесто и жарят пончики в большом казане, а на другом — идет их раздача всем желающим. Стоит небольшая очередь из жителей поселка, кто со своим пластмассовым контейнером, а кто без него. Подойдя к столу, получаете пончики, обсыпанные сахарной пудрой, и вам в стаканчик наливают какой-то оранжевый напиток, кажется, фанту. Можете, если хотите, съесть пончики здесь, а можете забрать их с собой. Тут же стоят родственники покойного, пришедшие подходили к ним и произносили слова соболезнования.
Очередь то увеличивалась, то сокращалась, но не иссякала, а люди все шли и шли, и так продолжалось примерно часа три. В это время на самом участке поставлены были столы и стулья, за которыми сидели только женщины, видимо, родственницы или близкие соседи, выражавшие свое сочувствие вдове. Никаких кушаний не видел, только чай и конфеты.
По ходу выяснил, что турки достаточно скромно отмечают четыре даты: третий, седьмой, сороковой день и годовщину смерти.
Возвращение
Наше пребывание на западном краю Азии незаметно подошло к концу. С сожалением расставаясь с ярколицей Турцией, но понимая, что всему хорошему когда-то приходит конец, мы оставляли в душе добрую память о ней.
Наконец наш самолет взмыл в безоблачное небо, и под нами, в иллюминаторе стали проплывать плавно меняющиеся картины. Сначала относительно равнинный ландшафт, расчерченный пригородными плантациями со сверкающими зеркалами парников. Потом появились складки рельефа, их становится все больше, они становятся все глубже, превращаясь в расщелины. Песочно-яичный окрас сменяется зеленовато-серым. Постепенно поверхность становится все более морщинистой, складчатой, отчетливо видны высотные отметки, высокогорные плато, покрытые луговой травой. Уже нет светлых песочных тонов, а склоны, по большей части, покрыты густым темно-зеленым лесом. Появились ложбины со снежными линзами, значит высокогорье.
Удивительная игра светотени в складках рельефа. Они создают причудливый рисунок из древовидных разветвлений, перетекающих одна в другую. Линии то утончаются и растворяются в теневых плоскостях, то переплетаются между собой неожиданными многосложными фигурами.
Как-то незаметно таяло время полета, и вновь ландшафт начинает на глазах выцветать, выравниваться. Еще минут десять, и под нами уже охристо-желтая равнина, выжженная солнцем и ветром земля. Все это верный признак приближения Абшерона.
Не успел дописать фразу, как за иллюминатором оказалась синяя гладь моря. Но это уже не безмятежно-спокойное Эгейское, а наше — сумбурно-беспорядочное, буйное — Каспийское, одарившее нас весьма дорогостоящими недрами.
Кажется, надо бы радоваться этой удаче, другим народам меньше повезло. Увы, не все так просто, легкие деньги, не заработанные собственным тяжким трудом и интеллектом, пришедшие в результате иностранных концессий, так же легко и беспечно расходуются. С похотливостью недоросля и психологией однодневной бабочки мы хотим быстрых наслаждений сейчас и немедленно. Мы хотим успеть купить все дорогие игрушки, произведенные не нами. Нам надо спешить, торопиться пока не проснулись и не потребовали своего соседи с противоположного берега.
Да уж, курица не птица, а мы, увы, не заграница.

image
(Пока оценок нет)