9 марта в Баку было совершено четыре суицида. Общеизвестно, что их число растет в весенние месяцы. Но самое трагичное то, что двое из самоубийц — это подростки в возрасте 16 лет. Конечно, жизнь каждого человека бесценна. Однако произошедшее, как минимум, должно стать сигналом для соответствующих структур, чтобы приступить к глубокому анализу причин, толкающих молодежь страны на сведение счетов с жизнью. Тем более, что суициды среди подростков в последнее время стали происходить в Азербайджане все чаще.
В поселке Локбатан Гарадагского района в 16:30 местная жительница Матанат Гулиева и жительница Абшеронского района Афруз Самедова бросились с крыши девятиэтажного жилого дома, расположенного на улице 28 Мая. Об этом # сообщили в правоохранительных органах.
В Ясамальском районе в этот день при помощи платка повесилась Кямаля Гасанова (1976. г.р.). В поселке Бинагади одноименного района покончил с собой Искендер Искендеров (1973 г.р.) Мужчина повесился на крыше курятника. По всем перечисленным фактам в настоящее время ведется расследование, возбуждены уголовные дела по статье 125 (доведение до самоубийства) УК АР. Расследование же по делу подростков взято под особый контроль Генеральной прокуратуры республики.
Выдвигаются различные версии самоубийства подростков. Согласно одной из них, девушки находились в депрессии в связи с предстоящими вступительными экзаменами. А по другой, они могли участвовать в игре вроде «Синего кита», распространенной в социальных сетях, финальной целью которой является совершение самоубийства.
Между тем, как заявил в беседе с нашим корреспондентом известный психиатр, профессор кафедры психиатрии Азербайджанского медицинского университета Фуад Исмайлов, самый важный момент заключается в том, что у них нет информации о том, почему подростки совершили суицид.
«Дело в том, что депрессия бывает у каждого человека. Она, конечно, повышает риск суицида, но версия о том, что депрессия толкнула двух подростков на самоубийство, для меня не очень вероятна. Не все так просто. К сожалению, эта информация до специалистов по суициду не доходит. У нас есть статистика, но нет анализа. А когда анализа нет, трудно поставить диагноз или найти очаг поражения», — сказал Исмайлов.
По его словам, в конце 2019 года в Азербайджане был наконец принят Закон о психологической службе, но из-за пандемии его реализация была несколько затруднена. Он отметил, что если бы была обеспечена деятельность психологических служб на уровне поликлиник или центров, то можно было бы что-то сделать, заметить тенденции, принять профилактические меры.
«К сожалению, только сейчас — после войны мы приступили к решению этого вопроса. В настоящее время решается вопрос открытия в семи городах служб психологической помощи военнослужащим и их семьям. Сейчас это очень важно, потому что люди приходят с войны с травматическим опытом. Здесь мы столкнулись с проблемой острой нехватки психологов в стране. Поверьте, очень сложно было найти психолога в Агдаме или Ширване. Но после долгих поисков мы все-таки нашли и теперь для них в нашем центре проводится пятидневный тренинг по оказанию помощи при психологической травме. Я думаю, что это начинание будет большим подспорьем», — сказал психиатр.
Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) подсчитала примерное число психиатров и клинических психологов, необходимых на душу населения. Выяснилось, что с психиатрами в Азербайджане дела обстоят более или менее нормально — цифры соответствуют стандартам – от 0,5 до 1 психиатра на 100 000 человек. В стране, по словам Исмайлова, примерно 480 – 500 психиатров. Тут же отметим, что во многих азиатских странах таких специалистов недостаточно. Тогда, как в Англии и Швейцарии на 100 000 человек приходится 1,3, 1,4 психиатра.
А вот с клиническими психологами дела в Азербайджане обстоят намного хуже. В год в республике вузы выпускают максимум 10 специалистов по клинической психологии. А по подсчетам ВОЗ, нам необходимо около 500 специалистов, а еще лучше — 700. Но в настоящее время в системе здравоохранения страны насчитывается 100 клинических психологов, из которых примерно 90 сконцентрированы в Баку.
В свою очередь, эксперт по вопросам образования Кямран Асадов заявил изданию, что по факту подросткового суицида при минобразования создана специальная комиссия, в состав которой вошел и он. Вопрос: «Почему среди школьников участились самоубийства?», стал главной темой обсуждения в комиссии.
«Это очень серьезно. Я считаю, что однозначно необходимо подготовить проект с участием школьных психологов. Особенно этот проект должен охватить 8-11 классы, потому что учащиеся старших классов очень чувствительны. Известно, что у одноклассниц, покончивших с собой, при себе были тетради, они готовились у репетитора, значит целью их было поступление в вуз. Я полагаю, что их волновал результат вступительных экзаменов. Поэтому в предстоящем проекте мы должны учитывать экзаменационную нагрузку, карантинные ограничения и сложности, возникшие в послевоенный период. Уже сейчас госкомиссия по приему студентов должна четко определиться с правилами вступительных экзаменов, чтобы у детей не было затруднений. Раньше дети ходили в школу, общались со сверстниками. Сейчас эти возможности ограничены. Нужен комплексный подход в решении этой серьезной проблемы. Я надеюсь, что мы не опоздаем с проектом. Мне очень интересно, на каком этапе мы потеряли этих детей, ведь расстояние от их домов до места происшествия и репетитора достаточно солидное. Почему они направились именно к этому зданию? Что произошло по дороге к репетитору? Вопросов очень много», — заявил эксперт.
Между тем известно, что Афруз Самедова была единственным ребенком в благополучной семье, она увлекалась художеством. Родители девушки в недоумении, что могло толкнуть ее на столь радикальный шаг.
В завершение отметим, что пока рано что-либо утверждать о причинах суицида. Расследование только началось и нет никаких деталей, которые могли бы стать решающими в этом деле. Мы будем следить за ходом расследования и информировать читателей о новых подробностях.
Рамелла Ибрагимхалилова, специально для «Зеркало»
