О последних важных политических событиях в мире, а именно, теракте в Иране, выходе Катара из ОПЕК, деле Мэн Ваньчжоу и Huawei, рассказал в интервью #, эксперт по Ближнему Востоку Игорь Панкратенко.
— Недавно в Иране произошел теракт — взрыв в Чабахаре. Это уже не первая атака террористов в стране в нынешнем году. Кто взрывает Исламскую республику? Это исключительно внешние силы? И насколько велика сейчас угроза терроризма в Иране?
— Начать, наверное, нужно с того, что Систан-Белуджистан всегда был «горячей точкой» Ирана и местом социальной напряженности. Нищета — она всегда служит питательной средой для криминала, экстремизма и терроризма. А там где наркотрафик, контрабанда, религиозный экстремизм — там неизбежно рано или поздно появляется иностранная разведка, решающая свои задачи. Да еще и не одна. Как, собственно, и происходит в иранском Белуджистане.
Все сказанное выше вполне справедливо и для разгромленной иранскими властями «Джундаллы», и для прямой ее «наследницы» — группировки Джейш аль-Адль, и для тесно связанной с ней Ансар аль-Фуркан, которая и пыталась совершить теракт в Чабахаре. Все они занимаются «крышеванием» контрабанды и наркотрафика (это, кстати, основной источник их доходов), ну а при необходимости — выполняют задания американцев, индийской разведки, саудитов и даже израильтян. Такой вот змеиный клубок.
Причем, Ансар аль-Фуркан не ограничивает свою деятельность только Белуджистаном. Есть информация, что именно ее боевики организовывали нападение на нефтепроводы в иранском Хузестане, а также пытались осуществлять диверсии на нефтеперерабатывающих заводах.
Естественно, что новая вспышка активности террористических группировок в иранском Белуджистане тесно связана с социально-экономическим кризисом в Иране. У государства не хватает средств на школы — и дети идут учиться в бесплатные религиозные частные учебные заведения. Нищета и безработица ведет к тому, что люди уходят за куском хлеба в криминал и террор. Любое действие власти — вроде привлечения в Чабахар специалистов из других провинций, натурализация там семей тех афганцев, которые воюют за Иран в Сирии и Ираке — воспринимается как дискриминация и провоцирует протестные настроения.
И еще момент, о котором совершенно необходимо сказать. Белуджи активно используются индийской разведкой и спецслужбами ОАЭ для борьбы с китайско-пакистанским экономическим коридором. По трассе 95 между иранским Чабахаром и ключевой точкой этого коридора — пакистанским Гвадаром — з45 км, а напрямую почти в два раза меньше. При той тесной связи, которая существует между белуджскими группировками, нет ничего удивительного, что напряженность в одном месте обязательно отзывается и в другом.
Что же касается общей ситуации с безопасностью в Иране, то здесь необходимо сказать следующее. На сегодняшний день иранским спецслужбам удается вполне успешно профилактировать террористическую угрозу в стране, в том числе – и в Белуджистане. На мой взгляд, свою положительную роль сыграет и проводимая сейчас совместная операция КСИР и Басиджей — «Мобилизация племен». Но – полной безопасности не бывает, так что, к сожалению, теракт в Чабахаре не станет последним кровавым эпизодом «необъявленной войны» против Ирана.
— Как известно Катар вышел из ОПЕК. Возможно, Катар был не самым влиятельным игроком в данной организации, но, тем не менее – это уже прецедент. Как стоит рассматривать данный шаг Дохи? И к каким последствиям он может привести?
— В решении Дохи тесно сплелись и политическая, и экономическая составляющие. Во-первых, Катар решительно продолжает курс на разрыв с саудитами, а потому считает для себя неприемлемым членство в организациях, где лидирующие позиции занимает Эр-Рияд.
Во-вторых, да, действительно, за весь период членства в OПEК Катар, в силу ограниченности нефтяных запасов, никогда не являлся достаточно заметным игроком ни в этой организации, ни на мировом рынке. Текущая добыча Дохи составляет примерно 600 тысяч баррелей в день (экспорт оценивался в 466 тысяч б/д), то есть — всего около 2% от общей доли OПEК. Но! Выход Катара из этой организации не означает конца нефтяного сектора в стране. Более того, Qatar Petroleum планирует в ближайшие 10 лет нарастить годовую добычу минимум на 25%, с нынешних 4,8 млн. тонн до 6,5 млн. Естественно, что реализацию этих объемов Катару объективно выгоднее осуществлять вне рамок и квот, устанавливаемых OПEК.
То есть, членство в этой Организации для Дохи стало обузой, от которой экономически выгодно избавляться. И это действительно весьма тревожный звоночек для OПEК, да что там звоночек — колокольный звон, извещающий что сама эта структура становится архаикой.
Все чаще внутри Организации звучат голоса тех, кто недоволен сложившимся диктатом Эр-Рияда. Все громче голоса недовольных ее политикой, которая, по мнению этих недовольных, диктуется не интересами стран-экспортеров, а требованиями политической повестки саудитов.
По сути, решение Дохи служит серьезным сигналом для остальных членов OПEК о том, что данный формат взаимодействия государств-экспортеров нефти в нынешних условиях устарел, а сама Организация не только не может защитить их экономические интересы, но и принимает решения, идущие им во вред.
Ну и — Катар не скрывает своих амбиций стать «газовой Саудовской Аравией». Причем, при этом Доха не только осознает, что на этом пути вступает в новый этап конкуренции в этой сфере с США, Россией и той же Австралией, но готова к этой конкуренции.
— Трамп давно объявил торговую войну Китаю. Вся эта история с Huawei это метод по вытеснению китайских товаров из США?
— Безусловно, история с задержанием в Канаде Мэн Ваньчжоу, финансового директора Huawei и, «по совместительству», дочери основателя этой компании — Жэнь Чжэнфэя, остается одним из важнейших событий в международной повестке дня. Поскольку практически все в этой истории более чем показательно, и имеет далеко идущие последствия.
Официальная причина задержания — причастность Мэн к поставкам Huawei телекоммуникационного оборудования в Иран. Что является нарушением режима американских санкций. То есть, американцы демонстрируют всему миру, что наказывать за связи с Ираном будут, что называется, «невзирая на лица» и размер компании.
Но это только одна сторона вопроса. Дело в том, что Huawei играет громадную роль в стратегии «Сделано в Китае 2025» в качестве проводника технологии 5G, с большим отрывом возглавляет список компаний, подавших заявки на международные патенты, находится на втором месте в мире по производству смартфонов и на первом месте — по количеству коммуникационных станций.
То есть, по большому счету, Huawei — один из тех краеугольных камней, на которых держится рывок Китая к лидерству в мир технологий XXI века. Чего никак не может позволить Вашингтон. И с учетом этих обстоятельств картина начинает выглядеть уже несколько по-иному — как война США против технологического рывка Китая. Война, в которой на американской стороне, как становится известно за последние дни, выступают также британцы, японцы, австралийцы, новозеландцы и много кто еще.
Словом, это действительно «битва двух титанов», одно из важнейших событий уходящего года, последствия которого во многом определят повестку и года наступающего.
