Заявления президента России Владимира Путина на итоговой пресс-конференции вызвали ряд вопросов и у армянской стороны, и у азербайджанской. Однако, было понятно, что лидер России пытается не обидеть ни тех, ни других, но насколько это у него получилось большой вопрос.
О заявлениях Владимира Путина, о дальнейшем карабахском урегулировании рассказал в интервью # российский политолог Константин Калачев.
—Как вы оцениваете заявление Путина по карабахскому урегулированию? Можно ли считать, что в этих заявления были какие-то симпатии к Азербайджану?
-Путин сейчас сидит на двух стульях. С одной стороны, он пытается не обидеть армян, а с другой стороны пытается не идти против мейнстрима, скажем общего проазербайджанского курса. Путин симпатизирует Алиеву и его политика понятна ему.
Понимаете, одна история, когда он говорит, что армяне взялись за оружие, чтобы защитить себя, другая – это, когда он говорит, что Армения не признала Карабах, поэтому Карабах – это азербайджанская территория с точки зрения международного права.
Честно говоря, я думаю, что Путин играет больше в сторону Азербайджана, потому что в выборе о праве народов на самоопределение и о нерушимости границ он выступает за нерушимость границ. Что с одной стороны странно, потому что в такой ситуации мы почему-то взяли Крым.
-Какое решение в данном вопросе видит президент России?
-Путин очень уважает президента Турции Эрдогана и даже хвалил его на этой пресс-конференции, а президенту Азербайджана он симпатизирует. Для него идеальным решением было бы, чтобы Армения и Азербайджан нашли приемлемый вариант без анклавов, которые они считают своими территориями исторически, и отдать которые они не готовы.
Возможно, какой-то обмен территориями мог бы спасти ситуацию. Например, Армения получит ту часть Карабаха, что осталась, а Азербайджан — те территории, которые соединили бы Нахчыван с материковой частью. Либо еще какой-то компромиссный вариант, при котором ни одна из сторон не считала бы себя проигравшей.
Нужен поиск вариантов, где армяне не будут окончательно униженными, а азербайджанцы — неполноценными, для того, чтобы тема реваншизма не поднималась в будущем. В противном случае эта война так и будет продолжаться. России этот конфликт в таком состоянии не нужен, тем более не нужно быть посредником, потому что это самое неблагодарное дело.
-Но Азербайджан не пойдет на такой размен…
-Здесь очень важно найти точку компромисса. Любой другой вместо Пашиняна будет реваншистом, и если армяне, и азербайджанцы хотят быть арабами и евреями Южного Кавказа, это одно. Если же вы хотите договориться, то придется пойти на совместные уступки. По-другому — вновь будет война.
— Как бы вы оценили информационную составляющую во время карабахской войны в России? Кто победил в информационной войне в России в данном случае?
-У Азербайджана не получилось бы взять Карабах, если бы азербайджанцы были бы чужими для России и не говорили нормально на русском. В противном случае Россия бы открыто поддержала Армению, и тут как вы сами понимаете, участие России было бы на другом уровне, но как мы видим, этого не произошло.
Я внимательно следил за действиями и текстами азербайджанской и армянской диаспоры, журналистов и экспертов. Если бы азербайджанцы были далеки от России культурно, а армяне близки, не было бы ничего из того, что произошло.
Армяне проиграли азербайджанцам еще и в том, что хуже владели русским языком и не смогли заполнить русское интернет пространство своей версией правды. Среди российской элиты есть много высокопоставленных чиновников армянского происхождения, но их не любят даже в России.
Азербайджан смог донести до русского человека, что азербайджанцы относятся к русским, к русскому языку и культуре лучше других на постсоветском пространстве. Это было очень важно в плане информационной войны. Армяне же погорели на том, что русский язык они вообще убрали из оборота, они учили французский и английский и, таким образом, стали чужими для России. Тут вопрос не в беспилотниках, а в том, что ни российское государство, ни общество не захотело заступаться за армян и воевать за них. Армяне стали в какой-то степени чужими.
