Благодаря кооперации нескольких правительственных, неправительственных и международных организаций сейчас идет оказание психологической помощи детям и женщинам, пострадавшим в зоне боевых действий. Об этом в интервью # рассказал известный психолог Азад Исазаде.
– Когда был начат данный проект?
– В октябре мы провели тренинги в Баку, подготовили 24 психолога, психиатра, социальных работника. В подготовке участвовали 8 тренеров. То есть, 34 человека были готовы в любой момент выехать в любую точку, в которой нужна психологическая помощь. Но некоторое время шли бои, и многие прифронтовые районы были закрыты для большинства. И мы понимали, что немало жителей, проживающих в деревнях в данных зонах, оттуда выехали, потому старались оказывать помощь в госпиталях, давали объявление, что могут обратиться за психологической помощью раненые военнослужащие и гражданские лица.
– В каких регионах вы сейчас оказываете психологическую помощь?
– На сегодняшний день одна группа развернута в Гяндже и оказывает помощь детям, пострадавшим от бомбежек со стороны Армении. Я из Гянджы направился в Геранбой, где уже тоже развернута группа, к которой я присоединился. Мы работаем в прифронтовых деревнях, на данный момент находимся в Тапгарагоюнлы — буквально на линии фронта. Зрелище, которое перед нами развернулось, очень печальное — много разрушенных домов, много семей, испытавших горе от потери родных и близких в результате войны. Женщины и дети были эвакуированы оттуда на период боев, а после 11 ноября вернулись обратно, и постепенно жизнь в данной местности налаживается.
Пока мы ходим по дворам, общаемся с семьями, изучаем ситуацию, социальные и психологические проблемы. Со следующей недели планируем, используя помещения школ, которые сейчас закрыты, осматривать детей, на месте оказывать психологическую помощь и с декабря развертывать программу психосоциальной реабилитации. Сколько она продлится, сейчас сказать сложно, это зависит от технических и финансовых возможностей, но понадобится как минимум 3-4 месяца. Как показывает практика, первичный проект бывает относительно краткосрочным, а затем, если он оказывается результативным, его продлевают. Работа может продлиться и год.
– Идут ли местные жители на контакт с психологами?
– Как правило, да. Мы сталкиваемся иногда и с неприятием, но задача психологов состоит в преодолении скептицизма по отношению к ним. Приведу один пример: в тяжелый период, когда шли бои, часть мирного населения из прифронтовых зон разместилась в городе Барда. Триста человек жили в помещении одной школы и не пользовались масками, перчатками, не соблюдали социальной дистанции, игнорируя пандемию коронавируса. Когда им пытались объяснить, что так нельзя, они говорили, что вирус им не страшен, они живут под бомбежками. То есть люди не воспринимали невидимую угрозу, потому что была видимая. Если ироническое отношение было к инфекции, то я допускаю, что и к психологической помощи тоже может быть отстраненное отношение. Но задача специалистов – завоевать доверие людей, найти подход к ним.
– В какой психологической помощи нуждаются дети и женщины в приграничных районах?
– В результате боевых действий у многих из них появились страхи, связанные с войной, обстрелами, бессонница, вызванная тревогой. Некоторые дети видели трупы убитых, и все еще не могут забыть увиденное. Война оставляет глубокий след в душе, отражается на психике. Кто-то замкнулся, находится в состоянии депрессии, кто-то стал раздражительным, агрессивным. Особенно часто такая реакция, как агрессия, встречается у мальчиков предподросткового и подросткового возраста.
У матерей мы спрашиваем, как изменилось поведение их детей после начала боевых действий, как они вели себя раньше, а как сейчас. Затем будет изучено, как изменилось поведение детей после проведенных реабилитационных мероприятий.
– Какие методы будут применяться для реабилитации?
– Есть специально разработанные методики. Еще в 90-х годах прошлого века их применяли для психологической работы с беженцами и вынужденными переселенцами. Это методика Детского Фонда Бута. В свое время я принимал участие в этом проекте. Существуют как методики для массовой психологической реабилитации, так и для индивидуальной. В последнем случае психолог подбирает ключи к каждой проблеме и к каждому ребенку в отдельности.
Психологические травмы взрослых отличаются в проявлениях. У ребенка реакция может не соответствовать пережитому стрессу, он может смеяться, но это не означает, что ему весело. Просто он не знает, как вести себя в новых для него обстоятельствах.
– Сколько в среднем занимает реабилитация?
– Все индивидуально, но на первом этапе цель –уменьшение страхов хотя бы на 50%, важно уменьшить их до возможного минимума, а желательно убрать совсем. Приходилось сталкиваться, к сожалению, и с тем, что иногда страхи полностью так и не прошли. Все зависит от силы травмы, но наши психологи приложат все усилия для того, чтобы ужасы войны остались у детей в прошлом и не мешали им строить счастливое будущее.
