Гезягирян Подхалимов страдал. Его, такого специалиста в области угадывания настроения начальства, постигло жесточайшее фиаско. Он попытался поиграть в вершителя судеб, надел на себя тогу патриота, попутно надеясь заслужить похвалу от руководства. Он решил не пущать в страну зарубежного путешественника, прическа которого накрепко прилепила к нему прозвище Одуванчик. Ну не понравился ему, такому классически одевающемуся, с пробором в прическе этой странного вида типчик. «Лучше перебдеть, чем недобтеть»,- подумал Подхалимов и велел своим подчиненным задержать Одуванчика, по прибытию в аэропорт.
Путешественник сильно удивился. Он же летел в страну Гезягиряна с благими намерениями, с чистыми помыслами и явно желая поведать миру о всем хорошем, что произошло в этом государстве с момента последнего его Одуванчиком посещения. Он не мог подозревать, что судьба его может зависеть от Подхалимова, у которого имеется свой жизненный план, а также немало поводов для радости или печали. К примеру, Гезягирян сильно переживал за Джими и его жену. Еще вчера они были такой влиятельной парой. Он — руководитель крупнейшего банка страны. Она — заслужившая славу величайшей транжиры мадам. Все обо всем знали, всех все устраивало и потому казалось, что так будет всегда.
Так думал и Подхалимов. Но потому случилось невероятное. Джими и его жену объявили ворами. Несчастная женщина вынуждена сейчас переживать, страдать и спасаться от тревожных мыслей в лучших бутиках города туманов, тратя все, честно наворованное ее супругом. Который, с содроганием вспоминал Гезягирян, сидит ныне за решеткой в темнице. Пусть и не сырой, а весьма комфортной, но разве такой участи хотел Джими?! А ведь таких, как он, среди отвернувшихся ныне от бывшего банкира и нынешнего узника, было немало.
К примеру, его тезка, считающийся главным летчиком-налетчиком страны. Лет ему было очень немало, славу он себе отъел такую, что двигаться уже тяжело. Во дворе имения этого летуна есть бассейн, где плавают дельфины. Его супруга также пока считается бизнес-леди, имеющей отели, в том числе и за границей. И все это при том, что ведомство летуна погрязло в чудовищных долгах, измеряемых миллиардами зеленых бумажек с изображениями покойных президентов одной страны, что находится за океаном. Так что, и над этим Джими был подвешен Дамоклов меч. И он тоже страдал, хотя пытался изображать радость бесконечную, порой пускаясь в пляс с дамами разного возраста и расы.
Подхалимову было гораздо хуже, чем Джими-летуну, но лучше, чем Джими-банкиру. При этом, в результате его ошибки, ему вскоре могло стать также плохо, как Джими-банкиру. Гезягиряна такой поворот событий не устраивал. Он понимал, что его судьба сейчас находится в руках Одуванчика. Ему уже вставили по полной программе за то, что зарубежный путешественник не был впущен в страну. И об этом узнали все, в том числе и недруги Подхалимова, его конкуренты по, так сказать, лизингу в особо крупных объемах. Они смеялись, и их смех звучал в ушах Подхалимова.
Поэтому, он страдал. «Ничего. Индетерминированное судорожное сокращение диафрагмы с короткими выдохами через рот является неотъемлемым атрибутом личности с неадекватным восприятием окружающей действительности», рассуждал он, давая научную трактовку известному утверждению о том, показателем чего является смех без причины. Гезягирян понял, ставка сейчас для него стала больше, чем жизнь. И он решил действовать. Одуванчику позвонили, ему все оплатили, его встретили с цветами.
И это было только начало. Гезягирян решил, что путешественник должен улететь из страны довольным, как никогда. Уже был составлен список ресторанов, в которых случайно окажется Одуванчик. А еще Подхалимов пытался угадать все иные предпочтения путешественника. А чтобы окончательно его к себе расположить, Гезягирян всерьез раздумывал над сменой прически. Свою аккуратную, с пробором он захотел сменить на ту, что украшала голову путешественника. «Пару дней позора, зато потом — годы успешного гезягирянства»,- рассуждал Подхалимиов.
Он понимал, что лучше сменить прическу, чем походку. А еще он знал — таково же жизненное кредо всех, кто входит в число членов кружка клуба, в котором он состоял. Каждый из этих членов мог в любой момент совершить какую-то большую ошибку. И тогда уже Подхалимов будет смеяться, наблюдая за судорожными метаниями своих нынешних одноклубников.
