Казалось бы, растущая цена нефти и развивающаяся экономика не оставляют сомнений в стабильности курса нашей денежной единицы. Однако ставшие притчей во языцех ограничения на покупку долларов в банках приводят к тому, что главным аргументом в их пользу эксперты приводят поддержку маната.
Впрочем, Центробанк по-прежнему не берет на себя ответственность за лимиты на покупку иностранной валюты и прочие чинимые в банках препятствия. В предыдущей беседе # с юристом и финансистом, автором книги «Банковское право Азербайджана» Акрамом Гасановым мы попытались разобраться, кому и зачем это нужно. Но ситуация обрастает новыми деталями, побудившими вернуться к этой теме сегодня.
— Центробанк по-прежнему отрицает свое отношение к валютным ограничениям в банках. Но это не мешает отдельным аналитикам открыто указывать на причастность к ним регулятора, пытающегося, по их словам, поддержать таким образом стабильность курса нашей валюты.
— Общество все еще пытаются убедить, что в один прекрасный день все 26 банков страны совместно решили вдруг ввести два ограничения по валютным операциям. Первое – проводить их только в первой половине дня, и второе – продавать каждому гражданину Азербайджана в течение года либо непонятно какого срока 20 тыс. манатов в долларовом эквиваленте. Якобы банки создали некую электронную систему, где они видят, сколько клиент купил валюты в других банках в течение года. При этом любому здравомыслящему человеку понятно, что позиция Центробанка, отрицающего свою к этому причастность, не соответствует действительности. Во-первых, потому что банки не будут этого делать по собственной инициативе.
Ведь это коммерческие структуры, получающие доход с валютных операций. Зачем им себя ограничивать? Понятно, что банкам это не нужно. Во-вторых, почему все банки пошли на это одновременно? Такого не бывает в рыночной экономике. В-третьих, с сугубо правовой точки зрения, существует понятие банковской тайны. О том, что клиент купил валюту в каком-то банке, не может знать никто, включая другие финансовые структуры. Т.е. банки не могут создавать такие системы самостоятельно. Поскольку даже когда клиент идет за кредитом, банк, чтобы обратиться в кредитный реестр либо кредитное бюро за информацией о кредитной истории, должен получить его письменное разрешение. А тут получается, что банки свободно сообщают друг другу такую информацию. Становится ясно, что эту систему и ограничения ввела какая-то государственная структура.
— Почему полагают, что это сделал именно Центробанк?
— Скорее всего, это сделал Центробанк, как орган банковского надзора и валютного контроля. Ведь больше некому. Какая другая структура обладает таким же влиянием, авторитетом, полномочиями и т.д.? Сделано это неофициально, потому что формально у Центробанка нет таких полномочий. Только законодательно можно ввести какие-то ограничения. Но закона тоже не последовало, а значит, происходящее незаконно. Все это, разумеется, оказывает сильное негативное влияние на имидж, инвестиционный климат.
Получается, что мы страна, которая управляется не законами, а «по понятиям», произволу какой-либо государственной структуры. Кто станет вкладываться в экономику при такой неопределенности? Получается, сегодня одно, завтра другое, а главное, никто не ведает, кто и зачем это делает. Касаясь экономической составляющей, происходящее нередко объясняют борьбой с коррупцией, отмыванием денег. Но это на деле не так. При этом главный аргумент — почему все это делается, достижение стабильности маната. Таким образом пытаются избежать девальвации и при этом сберечь как можно больше валютных резервов.
— Считаете, ограничения лишены антикоррупционной составляющей?
— Потому что борьба с коррупцией либо отмыванием денег предполагает не ограничения, ведь так вы не узнаете, есть ли у человека ворованные деньги. Из-за ограничений коррупционер не придет менять валюту, а найдет какие-то другие обходные пути. Я мог бы рассказать о таких схемах, но, конечно же, не буду здесь этого делать. Напротив, им нужно позволить обменять валюту, а после подключить к делу Службу финансового мониторинга, налоговую, правоохранительные органы. Так поступают во всем цивилизованном мире. Если сравнивать с ограничениями, от этого больше пользы. Словом, с антикоррупционной точки зрения суть ограничений непонятна.
И потом, если борются таким образом с коррупцией и отмыванием денег, почему это касается только покупки валюты? Как же вклады на более серьезные суммы? И почему тогда у вкладчика не спрашивают, откуда у него деньги? Если клиент прямо сейчас отнесет в банк 100 тыс. манатов – у него никто ничего такого не спросит, а вклад примут с удовольствием. Налицо явная непоследовательность. Т.е. если клиент приобрел валюту на 20 тыс. манатов и пришел обменять свыше этой суммы, у него требуют документальное подтверждение происхождения этих денег. А если он приносит миллион для вклада, вопросов не возникает. Аналогично при покупке недвижимости — нотариус и банк происхождением денег не интересуются. А при покупке долларов такие вопросы почему-то возникают. Потому, господа, признайте: вы просто не хотите, чтобы люди покупали валюту. Здесь нет цели борьбы с коррупцией, иначе подобные меры применяли бы к прочим операциям тоже.
Наконец, требование раскрывать источник денег незаконно. Потому что у нас еще с 1993 года действует конституционный закон о предоставлении гарантий доходам. По статье 1 этого документа человек может пользоваться имуществом – продавать, покупать и пр., не давая при этом никаких разъяснений, деклараций и пр. Этот конституционный закон никто не отменял. Признаюсь, считаю его устаревшим – он был к месту в начале 90-х, когда мы только вышли из советской системы, но в любом случае он все еще действует. Наконец, нам давно пора принять законодательство о декларации доходов и расходов и в первую очередь для чиновников. Прибегать к этой практике по всем вопросам – не только при покупке иностранной валюты. Поскольку это, ко всему прочему, создает однозначное мнение – у всех здравомыслящих людей, местных и иностранных экспертов, инвесторов, что у страны проблемы с поддержанием курса национальной валюты.
— Но есть ли причина для таких опасений? И почему подобный вопрос возникает сегодня – на растущей волне нефтяных цен и стабилизации в экономике?
— Я не вижу сегодня никаких объективных причин для девальвации, поскольку цена нефти стабильна, экономика нормализуется, у нас достаточно валютных резервов. Когда же мы видим, что при этом наши государственные структуры опасаются того, что люди будут покупать иностранную валюту, а другого объяснения происходящему нет, получается, есть какие-то неведомые нам проблемы. Предположим, такие проблемы существуют и правительству сложно удерживать валютный курс. Если случится девальвация, это станет серьезным ударом, поскольку следовало в свое время переходить на плавающий курс национальной валюты. При сегодняшней пандемии допустить это сложно, и приходится поддерживать манат. Но ограничения в этих целях нужно признать, отрегулировать в рамках закона, четко обозначить – когда и в каких случаях кто-то может купить доллары сверх лимита, что он должен для этого предоставить и т.д.
— Почему же этого не делают?
— Потому что, если это начнут формализовывать, появится необходимость одновременно принять и закон о декларировании доходов и расходов в первую очередь для чиновников. Поскольку тот закон, о котором мы говорим, фактически про это, но исключительно относительно покупки иностранной валюты. И вот когда приступят к такой работе, появится необходимость целостного подхода. А это некоторым чиновникам, естественно, не нравится и понятно по каким причинам. Потому мои коллеги эксперты могут пытаться как-то объяснить эти ограничения, ссылаясь на рекомендации и прочее. Однако вопрос в другом – если это делают для поддержания курса маната, что лично я это поддерживаю, давайте примем законодательство о декларировании доходов и расходов, но применительно не только к покупке валюты, а в целом. Чтобы, в том числе контролировать покупателей валюты. И вот если человек при таком подходе может доказать свой формальный доход – ему должны продавать валюту.
