Мне периодически звонят из местных масс медиа, спрашивают отношение к фильму Ибрагимбекова «Кавказское трио», а потом не публикуют (видно, оно не соответствует «генеральной линии партии»). Одна газета, второе агентство, третий сайт, четвертый… Досчитал я до пяти и сам взялся за перо.
Не могу сказать, что фильм мне так уж понравился. Особенно в сравнении с предыдущими работами мастера. Мне показалось, что много в нем схематизма, подчиненности к идее. А идея сама — очень яркая, человечная, я бы даже сказал, кораническо-библейская, и при этом, почти забытая людьми.
То, что она забыта, доказывает устроенный в ответ Ибрагимбекову хор наших политиков, деятелей культуры и искусства, которые смотрят на все не с точки зрения нравственных истин, а через призму армяно-азербайджанских отношений. Не зря предупреждал великий исследователь душ Иоганн Вольфганг Гете: «Всякий, кто удалился от идеи, в конце концов, останется при одних ощущениях». Вот и рассказывают критики фильма (нет, не критики, а хулители; и не фильма, а одного из его создателей) о своих примитивных ощущениях после, кажется, «коллективного» просмотра картины: все одинаково чувствуют унижение и оскорбление, обвиняют сценариста в предательстве, нелюбви к Родине. Хотя в фильме немало кадров, посмотрев которые армянин должен почувствовать стыд, а азербайджанец гордость. Но произведение ведь адресовано вообще к человеку, и показывает, кем он становится, когда перестает быть человеком, превращаясь в простого носителя национальной фамилии.
Я часто слышу вопрос: почему вдруг вспомнили об этом фильме, спустя почти три года после того, как он увидел свет? Такие случайности бывают. Но не в нашем «организованном» обществе. Помните, когда в первый раз в Азербайджане была поднята волна такой же «критики» в адрес Ибрагимбекова? Тогда ведь тоже отыскали его давнее высказывание о национальной элите. Что же касается «армянской тематики» — она всегда к месту. И сейчас поговаривают, что дело в каком-то письме. «Источники» сообщают, что недавно Ибрагимбеков отправил его одному высокопоставленному лицу, новому человеку в правительстве. Об этом, якобы, узнало другое высокопоставленное лицо – старый член правительства, — тот, кто организовал первую «антиибрагимбековскую кампанию». Этот дирижер, поборник национальной чести, заключают злые языки, опять поднял руку (хоровые дирижеры, как правило, не используют палочку) — и хор снова запел. Не знаю, насколько данное утверждение соответствует действительности, но я не раз ошибался, думая, что слухи могут расти на пустом месте.
В любом случае, муссирование таких слухов свидетельствует о том, что многие убеждены в наличии политической подоплеки атак на Рустама Ибрагимбекова.
Отвернется ли изумленный от такого отношения азербайджанцев к своим знаменитостям мир от Ибрагимбекова, после всех этих статей и телепередач? Ну, хотя бы наши ближайшие соседи, грузины, которые приняли самое активное участие в создании упомянутого фильма? Нет, скорее сработает эффект бумеранга. А наш народ скоро многое забудет: слишком часто он становится свидетелем подобных представлений, разыгрываемых политиками. Но останется горький осадок от того, что в этом хоре громче самих политиков на этот раз раздавались голоса представителей культуры и искусства, которые не имеют морального права осуждать художественное слово, призваны жить больше идеями, чем ощущениями. Среди них были и такие, кто, пряча глаза, затягивал: «как ты мог, учитель»?
Было бы прекрасно, если наше телевидение, щедро предоставляющее эфир хулителям Ибрагимбекова, пригласило бы его самого на дебаты. Ан нет. Мы привыкли бороться с тенью. Я слышал отвечающего на обвинения Ибрагимбекова на зарубежных каналах. Чувствовалось, что переживает. Особенно тяжело выдержать удар от тех, кому годами помогал, кого опекал. Не знаю, будет ли утешением Мастеру, но хочу напомнить один афоризм, который пришел мне в голову сразу после просмотра фильма. Авторство неизвестно, поэтому приписывают его к законам Мерфи: «У каждой великой идеи есть недостаток, равный или превышающий величие этой идеи».
