Известный переводчик азербайджанской поэзии, проживающая в США — Гюльнара Холл дала интервью #, в котором рассказала о всех тонкостях своей профессии, о важности не молчать в этот переломный для всего Азербайджана момент, и о том, что стихи о нашей Родине должны звучать на разных языках:

— На днях вы опубликовали перевод на английский замечательного стихотворения Самеда Вургуна «Çox keçmişəm bu dağlardan durna gözlü bulaqlardan», отметив, что, находясь вдали от Родины, этим переводом выражаете свою любовь и поддержку Азербайджану. Какие чувства вы сейчас переживаете?

— Мне кажется, нет ни одного человека в Азербайджане, который бы не знал этого стихотворения. Оно на слуху у каждого. Русскоязычные читатели знают его благодаря блестящему переводу Аделины Адалис. Когда я услышала о том, что сейчас переживает моя страна, я тут же вспомнила об этом стихотворении, и решила перевести его на английский. Его переводили многие, но с перевода Адалис, а не с оригинала. Перечитав оригинал, я поняла насколько мощное это стихотворение, и как важно, чтобы оно именно сейчас прозвучало бы на других языках. Дойдя до щемящих строк  — «Könlüm keçir Garabağdan, gah bu dağdan, gah o dağdan, ahşam üstü goy uzagdan, havalansın hanın sesi, Garabağın şikestesi, которых нет в переводе Адалис, мое решение перевести его окончательно укрепилось.

Вспоминаю себя школьницей. Мой дедушка жил в Гяндже, и я каждое лето проводила на озере Гейгель. Как сейчас помню нас, сидящих в ресторанчике на утесе, откуда открывался потрясающий вид на озеро. Я и сейчас с закрытыми глазами пройду все тропы, по которым мы добирались до другого, не менее прекрасного озера Маралгель, и перед нами разбегались стаи джейранов. Это было райское место – такая вокруг царила безмятежность! И еще я помню, что моя мама часами слушала голос Хана Шушинского!

Война — это страшное слово, страшное событие в жизни любой страны. Существует древнее выражение: «Когда говорят пушки, музы молчат». Вопреки ему, я скажу: когда говорят пушки, музы не могут молчать. Напротив, трудно встретить более правдивых, щемящих, переворачивающих душу строк, написанных в военное время. Посмотрите, сколько наших талантливых соотечественниц, живущих и в Азербайджане, и за рубежом, не смогли не написать стихи, выражая и боль за свою Родину, и уверенность в нашей победе. Это и Лейла Бегим, и Шахрун Сулейманова, и Нармина Мамедзаде, и Наиля Надир, и Айдан Хандан, и многие другие. Я горжусь тем, что в эти дни мы подняли голову как нация, и у нашего народа появилось новое дыхание. Стихи о нашей Родине, о нашем правом деле, должны звучать на разных языках. Поэтому я и перевела это стихотворение на английский.

Мне кажется, мы сейчас все отчасти «вургуны» – влюбленные в Азербайджан, и неважно в каком уголке мира находимся, мы часть нашей страны, переживающей трудные времена, и наши музы не молчат. Мы должны говорить об этом — и не только нам, но и всему миру. Это наша боль, наша вера, наша память.

— Как изменилась ваша жизнь и творческая деятельность с переездом в США?

— Я переехала в Америку по семейным обстоятельствам: мой супруг – американец. Конечно же, мне здесь очень не хватает нашего бакинского «вайба» — я безумно скучаю по городской суете, по музеям, галереям, по бульвару, по посиделкам с подружками. Америка очень прагматична, и здесь весьма сложно завести друзей, близких по духу – у нас разные ценности. Но, как ни странно, именно здесь моя творческая жизнь забурлила. Я живу в городе Остин, столице штата Техас. Здесь я стала членом городского поэтического общества, и время от времени публикую переводы Ахматовой, Цветаевой, Ахмадуллиной, Бродского…

Но моя творческая жизнь началась гораздо раньше. Я и до этого занималась переводами, но только техническими. Но как-то я прочла стихи, которые очень сильно меня «зацепили».

Я сразу увидела все образы, и мне очень захотелось перевести это стихотворение. Оказалось, оно принадлежит перу Лейлы Бегим, замечательной нашей поэтессы, проживающей в Чехии. Я ее знала по работе – мы вместе работали в компании BP, но именно с перевода этого стихотворения завязалась наша крепкая дружба. С тех пор я перевела очень много ее стихов, включая ее венок сонетов «Плач по Карабаху» — очень сильное, никого не оставляющее равнодушным произведение.

Еще одно произведение Лейлы, которое мне хочется отметить, это пьеса в стихах под названием Иммолатио (Жертвоприношение). Она посвящена двум выдающимся реформаторам своего времени – Имаддедину Насими и Яну Гусу, проповеднику и идеологу чешской Реформации. Оба родились в одно и то же время, были объявлены еретиками и приняли мученическую смерть. Эта пьеса о вершине и непреклонности человеческого духа. Я ее перевела на английский язык, и в настоящее время мы с Лейлой работаем с композитором Эльханом  Мамедовым, учеником великого Кара Караева, который пишет музыку на эти стихи. Мы задумали рок-оперу и очень надеемся, что этот проект будет претворен в жизнь, и наша рок-опера будет звучать как в Баку, так и на мировых театральных сценах.

—  Ваше творчество — тема отдельного большого разговора. Являясь одним из немногих людей, занимающихся переводом азербайджанской поэзии, что побудило вас к этому занятию?

— Сколько себя помню, в нашем доме было всегда много книг наших классиков и современных писателей. Мой папа, известный журналист Рафаил Нагиев, сам много писал и переводил с русского на азербайджанский, а мама, тоже журналист, писала очень много очерков о Нефтяных Камнях.

Мои родители очень любили искусство Азербайджана – прозу, поэзию, музыку. Мама, например, любила голос Рубабы Мурадовой – он ей напоминал родину ее предков, выходцев из Южного Азербайджана. С некоторыми нашими современными поэтами и творческими людьми папа был лично знаком – с Бахтияром Вагабзаде, с Халилом Рза, с Шовкет Алекперовой и другими. В доме всегда царила творческая атмосфера. Именно благодаря моим родителям я узнала о таких поэтах и писателях, как Гусейн Джавид, Микаил Мушфиг, Сулейман Рагимов, Мирза Ибрагимов, Сулейман Рустам, Расул Рза, Самед Вургун. Я уже не говорю о величайших представителях средневековой тюркской литературы! Сама я зачитывалась произведениями Максуда и Рустама Ибрагимбековых, Анара, Чингиза Гусейнова, Натика Расулзаде и многих других. Я наслаждалась ими, и даже не представляла, что придет время, и я начну переводить стихи наших поэтов на английский! Являясь «продуктом» советской школы, я читала нашу прозу и поэзию на русском.

Как-то мне захотелось прочесть стихотворение Хуршуд Бану Натаван в оригинале. Я признаюсь, что поняла немного, но мелодия слов, музыкальность поэтического слога настолько заворожили меня, что я сразу взялась за перевод. С тех пор я решила попробовать начать переводить стихи азербайджанских поэтов. Сначала это были переводы с русского – например, той же Натаван, Насими, Низами. А потом я попробовала перевести с оригинала – это были стихи Рамиза Ровшана. Прочитав и послушав множество стихов на азербайджанском языке, я поняла: какая же у нас прекрасная поэзия! Сколько в ней разнообразных образов, аналогий, тонкостей, намеков, посылов, назиданий!

Некоторые произведения переведены на русский, английский и многие другие языки, но, сколько еще не переведено! Я считаю, что по богатству нашего поэтического наследия мы наравне, и даже превосходим ту же классическую английскую литературу. Тюркскую литературу необходимо довести до читателей западного мира – это мое твердое убеждение – а для этого необходимо ее переводить на английский, французский, итальянский, испанский и многие другие языки.

— Азербайджанская поэзия богата на имена и выдающиеся произведения. Для вас существует деление произведений по степени сложности? Ваши любимые авторы?

— Мне сложно переводить все! Для этого нужно, в первую очередь, чтобы произведение меня «зацепило» настолько сильно, чтобы я почувствовала: оно меня не отпускает, я не могу ничем другим заниматься, в голове вертятся строки, «не отвлекайте меня никто, я сажусь за стол и начинаю переводить». Есть знаменитое высказывание Иммануила Канта:

«Две вещи наполняют душу: это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Это высказывание очень мне близко. Я люблю образность стиха, его эмоциональность, мелодику, красоту, через них поэты передают свои переживания: радость, горечь, боль, страдания. Я также очень люблю стихи, в которых затрагиваются вопросы нашей нравственной сущности, ибо она в нас, в нашей душе.  Поэтому мне близки как стихи Натаван, так и глубоко философские стихи Насими и Физули и наших современников — Рамиза Ровшана, Вагифа Баятлы…

Я как-то прочла стихи Натаван «Сыну моему», посвященные ее безвременно  ушедшему сыну Аббасу. Какая в них разрывающая душу боль потери! Я даже не могу представить, что она переживала, слагая эти строки. Я их перевела на английский с русского перевода Маргариты Алигер. Потом нашла оригинал, и, сравнив, увидела, что перевод на русский очень хорош, несмотря на удлиненные строки, на отсутствие разбивки на бейты, на добавление слов.  Чисто графически, переводы смотрятся различно, однако горечь утраты ощущается как в русском, так и в английском языках.

Что касается, например, Рамиза Ровшана, то его лирика сравнима для меня с портретом Джоконды. Как каждый видит в Джоконде либо улыбку, либо загадочный взгляд, либо что-то еще, так и каждый человек может найти в стихах Рамиза Ровшана что-то близкое себе, и этим они трогают за душу.

Все поэты, в сущности своей, философы. Они творцы, люди Вселенной, они знают что-то такое, что остальным неведомо.

—  Перевод любого литературного произведения имеет свои особенности. Могли бы вы рассказать о самых главных?

— Перевод в целом — профессия очень занимательная и интересная. Это очень кропотливое занятие, которое требует много времени. Стремишься к стопроцентному совпадению, но никогда не можешь этого достичь. Переводчик должен много читать, и классику, и современников, чтобы видеть изменения языка, его возможности. Между разными языками существуют различия: например, в английском языке чаще, чем в русском и азербайджанском, употребляются односложные полнозначные слова; английскому языку в целом также не свойственно использование слов с большим количеством согласных. Из-за этого звуковое впечатление от русского и азербайджанского текстов и от их английского перевода часто бывает различным.

Английский язык в основном моносиллабический, в нем гораздо больше односложных слов, чем в азербайджанском и русском. Поэтому английская стихотворная строка вмещает больше слов, и, следовательно, мыслей, понятий, художественных образов, что очень трудно перевести, сохраняя размер и «площадь» стиха.

Вечный вопрос переводчика поэзии: сохранять ли в переводе рифму. Сейчас рифмой пренебрегают чаще, объясняя свой выбор тeм, что рифмовать на английском крайнe трудно. Однако, я стараюсь всегда ее сохранять. Даже частично сохраненная рифма играет колоссальную роль в эстетическом восприятии перевoда. Иногда переводчик вынужден «добавлять от себя». Такого рода «отсебятина» просто неизбежна в переводе на английский язык. Дело в том, что длина русского или азербайджанского слова в среднем 3-4 слога, английского же – 1-2 слога, и английский текст, как правило, не заполняет всю строку оригинала.

Многие поэты-переводчики сначала создают подстрочник, а потом с него переводят. Но мне кажется, в таком случае есть риск упустить в переводе детали звучания стиха, аллитерации, структурные составляющие предложения. А есть стихи, например, гениального Физули, которые просто невозможно перевести. Его мастерское владение образами, стиль, сложная ткань из простых и «перевернутых» изображений, скрытых и явных намеков практически не поддается поэтическому переводу. А еще есть в нашем языке такие слова, которых вообще не существует в других языках.

Ну как перевести такие слова из изумительного стихотворения Рамиза Ровшана:

«Yeri-yeri, qara paltarli qadin, кiri-kiri, qara paltarli qadin»?  Никак. Но из этого не следует, что переводить не надо. Я не думаю, что англоязычный читатель предпочел бы остаться даже без небезупречных текстов, дающих какое-то определенное представление о подлиннике. Ведь возможно, что когда-нибудь он обязательно выучит азербайджанский язык и сумеет без посредников насладиться гармонией восточного слога.

Переводы классических произведений, несомненно, должны существовать. Главное, чтобы переводчик прочувствовал дух оригинала, ощутил дыхание автора. Тем самым, он оказывается способным выражать не себя, а перевоплотить произведение автора.

Возьмем, к примеру, нашего потрясающего поэта Вагифа Баятлы. Его переводы Рильке, Пастернака, Мандельштама, Гумилева являются отличными образцами нашей переводной литературы. Я восхищаюсь его переводом стихотворения Ахматовой «И по собственному дому…». Там есть такие строчки: «Özgələrin evində, gəzən kimi özgələr, gəzirəm öz evimdə, məndən qorxur güzgülər…». Этот перевод виртуозен. В нем сохранено все: и рифма, и размер, и передача чувств. А в переводе аллитерация звука z в словах  özgələr, gəzirəm, güzgülər усиливает эти чувства. Складывается впечатление, что эти стихи изначально написаны на азербайджанском языке.

Для меня этот перевод – высший пилотаж. Чтобы так перевести, надо иметь поэтический̆ талант автора и переводчика, и тогда достигается эта гармония. Переводчик поэзии должен не просто переводить стихотворные строчки, а перевоплощать духовное содержание некоего явления одной культуры средствами поэзии другого языка, а значит и другой культуры. Поэтому очень важно много и долго читать – практически всю жизнь!

— Как англоязычная аудитория относится к азербайджанской поэзии, которая благодаря вам становится доступна абсолютно каждому человеку?

— Первый раз англоязычная аудитория узнала о моих переводах на конкурсе стихов и прозы в рамках проекта Justice for Khojaly, который был проведен в Лондоне в 2016 году. Я перевела на английский язык повесть «Черные подснежники» о страшной Ходжалинской резне, написанную Лейлой Бегим в соавторстве с Ефимом Абрамовым, нашим соотечественником, проживающим ныне в Израиле. Повесть заняла первое место. Перевод этой повести также прозвучал и в Хьюстоне. В Лондоне проводилась презентация книги «Cry» (Плач), куда вошли венок сонетов «Плач по Карабаху» Лейлы Бегим и «Карабахские рассказы» Гюнель Анаргызы, тоже в моем переводе. Кстати, эта книга в настоящее время находится в Лондонской Национальной Библиотеке. В Стокгольме состоялась презентация книги «Карабахское cердце» (Karabakh heart), куда были включены стихи Натаван, Гейдара Джемаля и Лейлы Бегим. Хоть эти стихи и написаны в разных эпохах, их авторов объединяет карабахское сердце.

 — Наверняка вы получаете множество отзывов о вашем творчестве, о красоте азербайджанской поэзии. Какой запомнился больше всего?

— Мне было безумно приятно получить отзыв о моих переводах от Гюльнар Джемаль, супруги Гейдара Джемаля.

Джордж Юдженио, режиссер, драматург, поэт и основатель Лондонского театра Technis, прочитав мой перевод пьесы «Иммолатио», был восхищен, назвав пьесу «очень мощным произведением».

Таз Уинкел-Оплейер, основатель первого в Уэльсе поэтического канала на Youtube, посвященного содействию литературному диалогу между различными странами, также высоко отозвался о моих переводах, и мы в будущем планируем провести стихотворные чтения, где, несомненно, прозвучат мои переводы стихов азербайджанских поэтов.

Но особенно приятно было услышать отзыв Нила Уотсона, британского журналиста и большого друга Азербайджана.

Вот его слова: «Я являлся организатором и участником многочисленных вечеров азербайджанской поэзии в Великобритании и могу подтвердить, что аудитория  всегда реагировала тепло и эмоционально. Однако проблемой являлось отсутствие качественных переводов, которые бы правильно передавали метафорические и метафизические элементы стихов. В этот решающий момент, когда Азербайджан и Армения находятся в состоянии войны, переводы произведений азербайджанских поэтов на английский язык — классических и современных — имеют важное значение. Международное сообщество должно быть осведомлено о вашем богатейшем культурном наследии, в котором отражается азербайджанский национальный дух. Поэтому так важна работа таких переводчиков, как Гюльнара Холл».

image
(Пока оценок нет)