С чего начинается утро знаменитого писателя? Как он отмечает Новый год и что дарит своим близким? Натик Расулзаде умеет увлечь читателя не только своими книгами, но и обычным, на первый взгляд интервью.
В беседе с корреспондентом # выдающийся мастер литературы, как всегда старался быть максимально искренним:
— Натик муаллим, у нас с вами за эти годы сложилась добрая традиция — в предновогоднем интервью мы подводим итоги, говорим обо всем хорошем, что произошло за этот год. Каким вы запомните 2019?
— Если о хорошем, то самое хорошее: президент Азербайджана в преддверии моего юбилея удостоил меня самого высокого почетного звания в стране: звания Народный писатель. Это ко многому обязывает, и я постараюсь, чтобы и в дальнейшем пауз в работе было бы все меньше, а успехов все больше.
Я всю свою творческую жизнь писал только о том, что меня волновало, что выплескивалось из души, что могло бы быть полезным нашему обществу, и в первую очередь – подрастающему поколению, нашей молодежи. Это важно.
Я хочу видеть нашу молодежь креативной, продвинутой, творчески мыслящей, и потому не перестаю отдавать часть своего времени ей, работаю со студентами, направляю их и прислушиваюсь к их мнению. Так что, год прошел на хорошем уровне, и в творческом плане тоже. Из уже осуществленных проектов могу назвать сценарий полнометражного художественно-документального фильма о двух выдающихся азербайджанских архитекторах Микаиле Усейнове и Садыхе Дадашеве. Съемки закончены и скоро фильм выйдет на экраны.
— Как в вашей семье отмечают праздники? Что вы дарите своим близким, друзьям?
— Я во многом человек практичный и дарю им то, что им хочется иметь в данный момент. Ну, по крайней мере, стараюсь так делать, если, конечно, претворить их желание в жизнь в моих силах. Праздники мы отмечаем все вместе, особенно Новый год и юбилеи, дни рождения. Семья большая, с нашей стороны, со стороны зятя, его родителей, братьев, всех давнишних и проверенных долгими годами друзей , которые тоже давно и бесповоротно влились в семью. Так что, когда собираемся за столом – это целая армия, как минимум батальон. Все понимают друг друга с полуслова. Как в том старом анекдоте, можем называть только цифры, сопровождаемые хохотом. А тема семьи, кстати, и в литературе и в кино занимает важное место.
Вспомните знаменитый фильм Копполы «Крестный отец». Эта тема сквозит через весь фильм, и не важно, что говорит об этом глава криминального клана, это мотают на ус все зрители мира, проникаясь мыслью, что семья в твоей жизни должна занимать одно из первых мест, если не самое первое.
Когда покойный Максуд Ибрагимбеков много лет назад увидел мою семилетнюю дочь, он сказал – это твое лучшее произведение. Теперь мои лучшие произведения – мои внуки. Они вытаскивают меня из многодневного творческого экстаза (шутка), и возвращают к жизни, напоминают, что давно пора уделить им время.
— Вы анонсировали новую книгу о четырех друзьях, над которой сейчас работаете. Насколько эта работа будет носить автобиографический характер?
— Все что мы пишем — я имею в виду настоящих, талантливых писателей — носит в той или иной мере автобиографический характер. Стержень произведения – сам автор, его характер, его состояние души, его интеллект, его способность к поступкам и многое другое. Потом к этому всему в процессе работы прибавляется жизненный и творческий опыт, талант.
Ваш вопрос напомнил мне замечательный голливудский фильм о классике американской литературы Томасе Вулфе.
Редактор, который хорошо его знает, ему говорит: «вы же все пишете о себе». На что писатель отвечает: «иначе и быть не может».
И это правда. Человек, творческая личность в первую очередь познает самого себя, старается изучить себя, что тоже, кстати, не всегда до конца удается, а потом к этому пристегивается многое другое, что порой и не выразишь словами. Для наглядности скажу: посмотрите на знаменитых актеров с широким диапазоном, с широкой творческой потенцией, они играют и хороших, честных, порядочных людей и отпетых негодяев и убийц. В человеке многое заложено, он может даже не знать, насколько многое. А творческий человек, писатель, актер, из этого многого извлекает на свет божий, то, что нужно в данный момент для книги, для роли. Вспомните слова Мити Карамазова у Достоевского: широк человек, очень широк, я бы сузил. Ну, сузить, конечно, ему никто не даст, но насчет того, что широк, и в одном человеке живут множество противоречивых характеров – это верно.
— Ваши многочисленные поклонники знают все о вас как о писателе. Хотелось бы поговорить о вас как о человеке. Ваш друг и коллега Чингиз Абдуллаев, к примеру, описывая Дронго, очень часто наделяет его своими чертами, вкусами в еде, одежде и т.д. Какие предпочтения у вас — в еде, одежде, спорте?
— Повторюсь: каждый в первую очередь пишет о себе. Что касается моих личных взглядов и вкусов, то они есть. Я, кстати, с опаской отношусь к людям, которым все равно, что есть, как одеваться, чему отдать свой досуг.
Булгаков говорил: есть что-то ненормальное в мужчинах, которые не пьют, не любят женщин… ну и так далее, точно не цитирую, но мысль ясна.
Люблю хорошо и вкусно поесть, как Феллини, одеваться могу неаккуратно, но в любом случае продуманно, спортом в молодости занимался, и легче сказать каким видом не занимался, но кратковременно.
Сразу скажу насчет футбола: люблю красивый футбол, но не болею. Долгие годы я считал это недостатком, потому что все вокруг меня были болельщиками и порой даже, что смешно, болельщиками абсолютно нестоящих футбольных команд, а я нет. У меня в молодости по этому поводу даже появился комплекс. Но когда много лет назад мне попалась книга интервью того же Феллини, фильмы которого я очень люблю, наверное, так же как Чаплина, который признается что в Италии, где все поголовно болельщики, он равнодушен к футболу, то я успокоился и обрадовался, что в этом мы схожи и я не одинок.
— Когда вы идете на официальные мероприятия, испытываете ли вы неудобства одевать костюм и галстук?
— Абсолютно никакого неудобства. Я уже сказал: одеваюсь продуманно. То есть, там, где нужно подчеркнуть, что не очень ценишь, но не пренебрегаешь приглашением, одеваюсь не «с иголочки», могу и без галстука, но подчеркивая, что мог бы и не прийти и только моя воспитанность, моя интеллигентность заставляет… и так далее… бла-бла-бла.
— Ваше утро после пробуждения это — чай или кофе?
— Стакан родниковой воды.
— Если завтра вам поступит предложение от зарубежных кинематографистов, то, какое свое произведение Вы бы предпочли экранизировать в первую очередь и почему?
— Есть немало произведений у меня, которые я хотел бы видеть на экране, но в первую очередь, это, наверное, книга «Дом». Вы правильно заметили насчет зарубежных кинематографистов, потому что – и пусть наши на меня не обижаются – у нас в стране нет режиссера такого уровня, который мог бы поставить этот сценарий, а сценарий по повести у меня уже написан и ждет лучших времен.
Эта вещь, мирового, и как минимум европейского масштаба, она глубоко философская и в то же время очень зрелищная и актуальная, очень реалистичная и в то же время с элементами абсурда и сюрреализма, в меру криминальная и в то же время психологический триллер. То есть в этом произведении переплетены многие жанры кино и литературы, но в то же время оно получилось очень цельным: сценарий, если в двух словах — о месте человека в этой жизни, на этой земле, об одиночестве, и о многом, многом другом.
Эта повесть в свое время была опубликована много раз и у нас и за рубежом, и я помню, когда она выходила в московском журнале «Дружба народов», редактор, работавшая с этим материалом, спросила меня: «Как вам удалось в такой небольшой вещи, сказать так много?». Но наши режиссеры заняты каждый своей идеей. Это нормально, были бы идеи…
— Вы не любите говорить о планах. Поэтому просто спрошу — что ждете от 2020 года?
— Жду, что дай Бог, двадцатый год будет лучше девятнадцатого, но хуже двадцать первого.