Между Ираном и Пакистаном произошел обмен ракетными ударами с применением беспилотников. В какой-то момент показалось, и об этом с тревогой писала ведущая мировая пресса, что ближневосточный конфликт выходит за рамки региона.
Власти Ирана сделали ряд жестких заявлений, очевидно, демонстрируя как своим союзникам, так и противникам не столько свои военные возможности, сколько отсутствие колебаний перед лицом настоящих и выдуманных опасностей. В Тегеране на улицах появились настенные граффити, баннеры и транспаранты, восхваляющие последние ракетные атаки, а также полные угроз всем «врагам Ирана». На одном из таких баннеров изображена запускаемая ракета, над которой нанесена надпись на фарси и на иврите: «Готовьте гробы!».
Получается, что так называемая «иранская дуга нестабильности», простирающаяся почти на 3 тысячи километров, расползается все дальше. Израиль и сектор Газа, Йемен и Красное море, Ливан, Сирия, Ирак – а теперь и Пакистан.
После ударов по Ираку, в заявлении Тегерана было сказано, что они наносились по базам боевиков «Исламского государства», а также по локациям, где, как считают в Иране, находились агенты израильской разведки «Моссад». Тегеран убежден, что эта израильская спецслужба причастна к мощному взрыву в иранском городе Керман в начале января, жертвами которого стали 84 человека.
У Ирака нет никаких связей с Израилем, вот у властей Иракского Курдистана они есть. Именно поэтому обстрел происходил по целям в столице региона городе Эрбиль.
Стандартным иранским обвинениям иракских курдов в сотрудничестве с Израилем и США удивляться не приходится. Багдад в такой ситуации мог только выражать протесты и отозвать своего посла из Тегерана.
Совсем другая ситуация возникла с ударами по Пакистану. Не очень понятно ради чего иранское руководство решило бить по территории государства, с которым были пусть не дружественные, но нормальные отношения. И еще один фактор. Так ли было необходимо задирать ядерную страну с достаточно сильной армией. Легко было представить, что подобные действия не останутся без адекватного ответа. И он последовал.
Юго-восточная иранская провинция Систан и Белуджистан, граничащая одновременно с Афганистаном и Пакистаном, — место исторического проживания суннитского народа белуджей в стране, где доминирует шиизм. Это бедный и слаборазвитый регион, давно страдающий от жестокой засухи. Когда-то Систан и Белуджистан из-за огромных урожаев пшеницы называли житницей Ирана. Однако с 1980-х гг. из-за нерационального использования водных ресурсов провинция постепенно превратилась в бесплодную пустыню.
Вооруженная группировка «Джейш аль-Адль» (Армия справедливости и равенства) провозгласила своей целью защиту прав суннитов в иранской провинции Систан и Белуджистан. По данным американской разведки, эта группировка могла быть причастна к покушению на президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в 2005 году.
Несколько недель назад белуджские сепаратисты заявили о причастности к атакам в провинции Систан и Белуджистан на востоке Ирана, а в декабре прошлого года взяли на себя ответственность за налет на полицейский участок в иранском городе Раск. Тогда погибли 12 сотрудников полиции и еще семеро были ранены.
В этой провинции застрелили полковника Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Хосейна Али Джавданфара. Сообщается, что 17 января он «возвращался из административной миссии» и его застрелили в районе шоссе, соединяющего города Хаш и Захедан. Предполагается, что убийство полковника дело рук группировки «Джейш аль-Адль».
И конечно, Тегеран утверждает, что эту группировку поддерживают США и Израиль.
В Пакистане в провинции Белуджистан также силен сепаратизм, но с обратным знаком. Там белуджей суннитов несколько террористических организаций защищают от шиитов-хазарейцев. И все они выступают за создание независимого государства Белуджистан на территории Ирана, Пакистана и Афганистана.
До недавнего времени в борьбе с сепаратистами по обе стороны границы спецслужбы Ирана и Пакистана сотрудничали в той или иной степени, хотя случались вооруженные стычки пограничников двух стран. Иранские коммандос проводили рейды против сепаратистов-террористов на территории Пакистана.
Министр иностранных дел во временном правительстве Пакистана Джалил Аббас Джилани заявил в телефонном разговоре со своим иранским коллегой Хосейном Амиром Абдоллахияном, что Исламабад «оставляет за собой право отреагировать на эти провокационные действия».
Со своей стороны, иранский МИД резко критиковал Пакистан за «неприемлемую несоразмерность его нападения исходящей угрозе». Хотели, чтобы как Ирак ограничились бумажным протестом, но не тех напали.
Почему именно сейчас у иранских аятолл возник приступ воинственности. Как всегда, здесь причины внутренние и внешние.
Позиции Ирана на Ближнем Востоке оказались весьма уязвимыми из-за успешной операции израильской армии против ХАМАС в секторе Газа. Более того, на повестке дня аналогичная операция ЦАХАЛ против ливанской Хезболлы. Последняя более сильный противник, но против мощной израильской армии не устоит. В отличие от прошлых операций на этот раз Израиль настроен не просто решительно, а очень жестко. Настолько, что не обращает особого внимания на очевидное недовольство Вашингтона.
И если ХАМАС Тегеран может пожертвовать, то в случае разгрома Хезболлы рискует потерять свое влияние в Ливане.
Вторая проблема в том, что перекрытие хуситами судоходства в Красном море никак не сказалось на мировой экономике. Скачка цен на нефть не произошло, более того, на рынке образовался нефтяной навес из-за расширения поставок из стран, не входящих в ОПЕК.
Из возможного козыря в виде происков хуситов Иран получил головную боль. Все как говорится, пальцем на него указывают, но ни в какие переговоры относительно санкций вступать не хотят.
Министр обороны Ирана Мохаммад-Реза Караи Аштиани после заседания кабинета министров заявил, что «Мы — мощная мировая ракетная держава. Где бы и кто бы ни захотел угрожать Исламской Республике Иран, мы отреагируем, и наша реакция обязательно будет жесткой и решительной». Что-то Пакистан, кстати, тоже ракетная держава не слишком испугался своих вроде бы жестких и решительных соседей и быстро поставил их на соответствующее место.
Вторая причина иранского приступа воинственности — внутренние проблемы. Экономическое и финансовое положение Ирана лучше не становится. Наоборот, оно постоянно ухудшается и возможности финансировать своих proxy уменьшаются. В таком случае внешняя угроза, реальная или мнимая, должна помочь консолидации народа. Показать свою силу по периметру границ, что может быть лучше и выигрышней.
Иранское руководство к такому методу глушения недовольства прибегало не один раз. Сделало так и на этот. Вот только нарвались на тех, у кого свои внутренние проблемы и пакистанское руководство не преминуло таким случаем воспользоваться.
Сложившаяся ситуация может развиваться в двух противоположных направлениях.
Первое. Удар по Ирану приведет к еще большей эскалации по всему региону. Как сказал генерал-лейтенант в отставке, бывший министр обороны Пакистана Асиф Ясин, «На правительство оказывается сильное общественное давление. Люди требуют решительных действий, что и было сделано. Властям нужно было показать, что они не меньше, чем Иран, умеют бряцать оружием».
Необходимо учесть, что пакистанские власти были вынуждены ответить на иранский удар накануне выборов, которые пройдут в Пакистане в феврале.
Исламабаду приходится учитывать фактор Индии. В Дели внимательно наблюдают не просто за действиями пакистанских властей, а оценивают решимость и готовность вооруженных сил отвечать на открытую агрессию. И показать слабость для пакистанского руководства было невозможно.
Второе. Характер действий Пакистана может заставить Иран умерить воинственный пыл. После войны с Ираком в 1980-х гг. иранское руководство предпочитает избегать прямого масштабного военного столкновения как с равным и тем более с более сильным противником. Как считает глава отдела Южной Азии в Центре Вильсона в Вашингтоне Майкл Кугельман, «Исламабаду представился хороший повод попытаться сдержать ситуацию в условиях, когда Иран наступает по всему региону, нанося прямые удары и используя своих агентов влияния. Если бы Пакистан не ответил, он столкнулся бы с риском новых атак».
Представляется, что обмен ударами между Ираном и Пакистаном поставил Китай в крайне неприятное положение необходимости выбора на чью сторону становиться.
Китай предоставляет Исламабаду значительную экономическую, военную и техническую поддержку, в 1972 году между двумя странами сформировался стратегический альянс.
Пакистан и КНР в течение нескольких десятилетий считали друг друга близкими союзниками. Пекин стал крупнейшим поставщиком оружия для Исламабада, участвуя в развитии гражданской ядерной программы последнего, а также вторым по величине торговым партнером. Взаимная поддержка этих двух государств проявлялась также в вопросах вторжения СССР в Афганистан, принадлежности Кашмира и Синьцзяна, Тибета и Тайваня.
Противостояние Пакистана и Индии очень важно для Китая, потому что создает сложности для Дели на западе полуострова Индостан. Так что просто так бросить своего союзника Пекин никак не может. Тем более, что наблюдается очередное обострение на китайско-индийской границе.
С другой стороны, Иран тоже важен для китайского руководства как источник постоянных проблем для США и Европы. К тому же Тегеран поставляет Китаю нефть по умеренным ценам и просто так отказываться от такого партнера Пекин тоже не хочет.
Для Китая очень важно, как можно быстрее погасить внезапно возникший конфликт. Вот почему официальный представитель МИД КНР Мао Нин заявила, что китайские власти готовы оказать содействие устранению разногласий между Пакистаном и Ираном, «если это потребуется обеим сторонам». В Пекине надеются, что и Пакистан, и Иран «проявят спокойствие и сдержанность, будут избегать эскалации», продолжат устранять взаимные разногласия путем диалога и консультаций.
Другими словами, китайские старшие партнеры ясно дали понять, что пора заканчивать воинственные пляски с применением ракет и беспилотников.
С учетом позиции Китая можно предполагать, что конфликт Ирана и Пакистана продолжения иметь не будет, но нельзя гарантировать отсутствие эскалации в среднесрочной перспективе.
