Обострение конфликта между Арменией и Азербайджаном уходит в плоскость геополитических и глобальных энергетических процессов.

Военный эксперт Вахтанг Майсая, член Ассоциации политических наук Грузии и США уверен — очередное совпадение вооруженных действий с резким падением цен на углеводороды далеко не случайность. Это реакция Кремля на глобальные процессы в контексте энергетической безопасности РФ.  

Первое, что бросается в глаза – боевые действия снова совпали с рекордной турбулентностью на рынке углеводородов. Так было в апреле 2016 года – тогда на волне резкого падения цены нефти и газа разгорелась «четырехдневная война» на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе. Ситуация повторяется – нефтяной и газовый кризис, отягченный падением спроса на углеводороды из-за COVID‑19, сопровождается новой вспышкой военных действий. Пандемия привела к резкому снижению экономической активности, мирового спроса на энергоресурсы и обрушению цен на них. Но текущая «горячая» фаза 30-летнего противостояния отнюдь не ремейк апрельской войны четырехлетней давности.

Бои развернулись не в Нагорном Карабахе, а в стратегически важном с точки зрения реализации крупных региональных проектов с участием Азербайджана и Турции Товузском районе Азербайджана. Военные действия на этой территории угрожают жизненно важным энергетическим и транспортным линиям – это железная дорога Баку — Тбилиси — Карс, нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан, а также газопроводы в направлении Турции и Европы. Здесь пролегает единственная трасса, соединяющая Азербайджан с Турцией через Грузию.

Наконец, в разгар военных действий СОКАР возобновил приостановленные в начале года поставки азербайджанской нефти по трубопроводу Баку –Новороссийск. Новороссийское направление очевидно невыгодно Азербайджану, поскольку AzeriLight смешивается с дешевой российской нефтью, и страна теряет прибыль.

— Можно ли назвать это совпадением? Чем объяснить очевидные параллели? В чем причина и цели нового возгорания в контексте интересов главного дирижера многолетнего противостояния?  Ведь в случае нарастания горячей фазы конфликта ОДКБ обязана включиться военным путем, а значит, РФ опосредованно угрожает энергетическим проектам в регионе? Имеются основания полагать, что обострение ситуации произошло на фоне увеличения поставок азербайджанского газа в Турцию, а вопрос Нагорного Карабаха в нынешнем конфликте уходит на второй план.

Обострение ситуации между Арменией и Азербайджаном в какой-то мере можно рассматривать в контексте глобальных энергетических процессов и энергетической безопасности крупнейших игроков региона, особенно России. Кстати, осмыслив тот факт, что фазы военной конфронтации странным образом совпадают с процессами на мировом рынке нефти и газа, приходится констатировать причинно-следственные связи эскалации войны и падения цен на углеводороды.

Так, «пятидневная война» 2016 года разгорелась на волне резкого падения цены нефти и газа. Аналогичные обстоятельства на рынке энергоресурсов сопровождаются текущей «горячей» фазой противостояния. Фактор удешевления «черного золота» и газа, падение спроса на углеводороды провоцирует РФ на защиту собственной энергобезопасности. В ход идут гибридные войны, кстати, оформленные в военной доктрине Герасимова. Нападающая сторона не прибегает к классическому военному вторжению, но использует сочетание скрытых операций. Немаловажная деталь — боевые действия на сей раз развернулись именно Товузском районе. А ведь это то центр геоэкономического притяжения. Именно здесь сосредоточены ключевые энергетические проекты нашего региона – нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан», важный в контексте энергетической безопасности региона газопровод «Баку-Тбилиси-Эрзрум», железная дорога Баку-Тбилиси- Карс.

— Есть ли связь между военными действиями в непосредственной близости с этими проектами и санкциями США на российские энергопроекты Северный поток 2 и Турецкий поток? Или же это больше связано с обвалом продаж российских энергоресурсов? По подсчетам аналитиков, потери экспортных доходов нефтегазового сектора в 2020 году составят 7–8 трлн. рублей, в 2021году – 5,5 трлн. рублей, что сопоставимо со всем фондом национального благосостояния. На этом фоне Азербайджан обошел РФ в Турецком газовом рынке. Очень многие покупатели в Европе отказываются от российских энергоресурсов в угоду другим производителям.  

В этом плане очень интересны документы, принятые всего год назад. Скажем, новый концептуальный документ «Доктрина энергетической безопасности Российской Федерации», утвержденный указом президента РФ от 13 мая 2019 года под номером 216. Раздел «Вызовы и угрозы энергетической безопасности, риски в области энергетической безопасности» этой доктрины содержит параграф 8: «Внешнеэкономические вызовы энергетической безопасности». И там прямо указывают, что энергобезопасности РФ угрожает, цитирую:

Перемещение центра мирового экономического роста в Азиатско-Тихоокеанский регион;

Замедление роста мирового спроса на энергоресурсы и изменение его структуры, в том числе вследствие замещения нефтепродуктов другими видами энергосбережения и повышения энергетической эффективности;

Увеличение мировой ресурсной базы углеводородного сырья, усиление конкуренции экспортеров энергоресурсов, в том числе в связи с появлением новых экспортеров;

Рост производства сжиженного природного газа и его доли на мировых энергетических рынках, формирование глобального рынка природного газа. Самое интересное — под «вызовами» понимается «совокупность условий и факторов, создающих новые стимулы для развития мировой энергетики, или новые направления ее развития, способные привести к возникновению угрозы». При этом непосредственную угрозу интересам энергобезопасности этой страны представляют три последних вызова, особенно же рост производства сжиженного газа. Это обстоятельство напрямую связано с геополитической борьбой между США и Россией за влияние на мировые и региональные рынки природного газа, в том числе и на Южном Кавказе.

Сегодня энергетический фактор в вопросах региональной безопасности на Южном Кавказе отошел на второй план. Растет актуальность реализации конкретных и важных для энергетической безопасности проектов. Например, «Набукко». Этот проект считался важнейшим достижением для геоэкономического развития региона и энергетической независимости стран-участниц проекта, в том числе Грузии и Азербайджана. Проект активно поддерживали в ЕС. Но при выборе маршрута поставок природного газа из Азербайджана в Западную Европу консорциум предпочел скромный Трансадриатический газопровод (TAP).

«Набукко» предусматривал прокладку газопровода для транспортировки газа с месторождения «Шах-Дениз» в Европу через Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и Австрию. С ТАР все проще и дешевле – газ пойдет через Турцию, Грецию, Албанию и Адриатическое море на юг Италии и далее — в Западную Европу. Партнерами в проекте ТАР являются Азербайджан, Турция, Швейцария, Норвегия и Германия. Но проект лишен грандиозности «Набукко».

— Может ли эскалация конфликта перерасти в масштабную войну и чем это грозит региону?

— Вопрос энергетической безопасности в регионе обретает важность в контексте растущего геостратегического противостояния между странами региона и глобальными акторами. Приведу любопытный пример. В одной пророссийской газете, которая издается в Тбилиси, на днях появилась интересная статья: «Турецкие амбиции в Закавказье: Анкара усиливает свое влияние». Для наглядности растущего в регионе влияния Турции издание публикует карту прохождения всех трех новых газопроводов: Южно-Кавказского, Транс-Анатолийского и Транс-Адриатического с указанием пропускной способности каждого – 16 млрд. кубометров, 45 млрд. кубометров и обшей –длины в 3.5 тыс. км.

Самое интересное. В Доктрине энергетической безопасности РФ (параграф 13) прописаны, ко всему прочему, военно-политические угрозы энергетической безопасности. Это, во-первых, резкое обострение военно-политической обстановки в межгосударственных отношениях и создание условий для применение военной силы. Во-вторых, это возникновение и эскалация в сопредельных с РФ странах и ее союзниками, или в других регионах мира вооруженных конфликтов, угрожающих добыче, транспортировке или потреблению российских энергоресурсов, а также ограничивающих возможность использования российских технологий и оказания российским организациями услуг в сфере энергетики.

В этом контенте может быть рассмотрена объявленная Путиным внезапная проверка войск для оценки способности страны «обеспечить безопасность на юго-западе» России. Что же касается перспектив более масштабного военного конфликта, такой сценарий маловероятен. Июльская эскалация вооруженного конфликта будет заморожена,

 

Вахтанг Майсая.  Доктор политических и военных наук, Профессор Кавказского Международного Университета. Почетный профессор Островицского Университета Бизнеса и Предпринимательства по вопросам национальной безопасности (Республика Польша)

 

 

 

 

 

 

image
(Пока оценок нет)