Это истории без срока давности. В отличие от преступления, о котором пойдет речь.
Все началось в 2005 году, когда сын жительницы Санкт-Петербурга Ольги Лобановой вернулся из детского сада с нервным тиком. У мальчика дергалась голова, плечи, моргали глаза. Что послужило причиной внезапного недуга, родители ребенка поняли не сразу. Когда выяснили, ужаснулись.
Сад, который посещал мальчик, оказался камерой пыток. Воспитанников за малейшую провинность помещали в темную туалетную комнату с крысами, заклеивали рот скотчем, весь тихий час заставляли стоять раздетыми с поднятыми руками.
Сегодня сыну Лобановой 17 лет. Он состоит на учете у психиатра. Российский суд согласился с законностью прекращения уголовного дела, а воспитателей детского сада реабилитировали. Тогда как Европейский суд по правам человека в полной мере признал вину сотрудников детского учреждения и обязал государство выплатить пострадавшей семье 36 тысяч евро.
Ольга Лобанова в интервью «МК» рассказала, через что ей пришлось пройти, чтобы защитить собственного ребенка, и как сегодня живет подросток, который в детстве подвергся пыткам.
Когда-то Ольга Лобанова была просто мамой. Дом, семья, работа, воспитание детей — банальный круг обязанностей. После того как ее сын потерял здоровье в детском саду, Ольга выучилась на юриста, потому как понимала: без соответствующего образования дело спустят на тормозах.
С тех пор прошло без малого 14 лет. Женщина до сих пор помнит мельчайшие подробности того, что происходило в 2005 году. Будто и не было этих долгих лет.
— Вы не представляете, сколько разных инстанций я обошла за эти годы, сколько писем писала, билась с правоохранительными органами, чиновниками. Впустую. В следующем году истекает срок давности по нашему делу. Но виновные так и понесли наказание. Не думайте, что я хочу крови и расправы. Сажать никого не собираюсь. Но правильно будет, если воспитателей, которые испортили жизнь и здоровье моему сыну, хотя бы отстранят от работы с детьми. Ведь они по-прежнему работают — одна в детском саду, другая в школе, — начала Ольга Лобанова.
«Я больше не буду спать с крысами?»
Свою историю Ольга пересказывала сотни раз чиновникам, следователям, адвокатам, судьям, оперативникам. И вроде как ее слушали, понимающе кивали, сочувствовали. Или делали вид, что сочувствуют. Но по итогу на дело Лобановых махнули рукой. Это интервью — шанс Ольги достучаться до властей. Потому что в 2020 году дело закроют за истечением срока давности.
— Все случилось 7 ноября 2005 года. В тот день муж отвел сына в сад. Воспитательница осмотрела глаза нашего сына на предмет конъюнктивита. Ребенок был абсолютно здоров. Вечером, забирая мальчика из садика, я заметила, что на правом виске у него появился свежий синяк и сын без перерыва судорожно сжимает глаза. Это напоминало нервный тик, который не прекращался. Воспитатель вечерней смены попытались меня успокоить: «Сегодня сотрудница дневной смены в целях профилактики конъюнктивита всем детям закапала в глаза альбуцид. Не волнуйтесь, все пройдет». На следующий день мой муж запретил воспитателям закапывать нашему сыну лекарства в глаза. Однако в тот же день воспитатели еще раз сделали это. И родителей снова не предупредили.
Ольга обратилась за помощью к окулисту и выяснила, что профилактики конъюнктивита не существует. Выходит, сотрудники детсада занимались самолечением. Доктор зафиксировал наличие у ребенка синяка на правом виске и отправил на обследование к неврологу, который, в свою очередь, посоветовал отвлечь ребенка от моргания игрушками, сказал, что через 3–4 дня ситуация нормализуется, и мальчик забудет о тике.
Игрушки не стали панацеей. Болезнь прогрессировала. Нервный тик у сына закрепился, стала дергаться голова, он стал бояться темноты, различных звуков и подолгу не мог ночью заснуть.
— Я не знаю, зачем воспитатели это делали. Наверное, решили поиграть в докторов — у меня не находится другого объяснения, — продолжает собеседница. — Так как состояние ребенка не улучшалось, мы обратились к детскому психиатру, который поставил диагноз «невроз навязчивых движений» и рекомендовал продолжить лечение по месту жительства в ПНД. Мы приступили к лечению серьезными препаратами. Ситуация не улучшалась, тики у ребенка становились более заметными. Из детского сада мы не сразу забрали ребенка, так как психолог не рекомендовал отрывать сына от социума, чтобы он не чувствовал себя больным. Я до сих пор не могу простить себе того, что мы оставили его в том саду еще на целую неделю после рокового закапывания в глаза (mk.ru).
