Новый Год начался с экшэна – в результате авиаудара ВВС США в Багдаде был убит генерал Корпуса Стражей Исламской революции (КСИР) Касем Сулеймани. Эта новость всколыхнула мир и, конечно, не прошла мимо нашей общественности, которая не понаслышке должна была быть знакома с этим человеком. Стоит отметить, что специфические взаимоотношения Ирана и Азербайджана наложили свой отпечаток на формирование посмертных мнений о нем и его бурной и неоднозначной деятельности.
Генерал Касем Сулеймани состоял в спецподразделении КСИР — «Аль-Кудс», которое занималось проведением спецопераций, как внутри, так и за пределами Ирана. Данная организация только впоследствии стала официальной частью вооруженных сил Ирана, а до этого была подобием военизированной группировки, защищающей интересы нового правительства. Начавшееся в то время давление на южных азербайджанцев, их притеснение и этнические зачистки были в списке дел, осуществляемых и контролируемых данным генералом. Больше всего страдал от проводимых операций Тебриз, где спецагенты действовали аккуратно, стараясь не привлекать внимания других иранцев. Нужно ли говорить, что благодаря внутренней политике он превратился в самую ненавистную фигуру для наших южан. Уже вчера, после объявления о его гибели, сторонники Движения национального пробуждения Южного Азербайджана высказывали свое удовлетворение этой новостью.
Однако, не только Южный, но и Северный Азербайджан оказывался не раз под прицелом спецагента Сулеймани. Всем известный факт из начала 2000-х, когда именно он пригрозил нанести удар по «Нефтяным Камням» в результате разногласий Азербайджана и Ирана по акватории Каспия из-за разработки нефтяных месторождений. Вот так легко и просто было послано заявление о потенциальном ударе в самое сердце азербайджанского нефтеносного промысла. Уж он-то как никто другой прекрасно осознавал последствия этих слов и отдавал себе отчет в том, что его слова могут значить для Азербайджана. После своевременного демонстративного авиа-шоу турецких истребителей над Каспием никаких новых заявлений, а тем более, действий со стороны иранского руководства не последовало. Но ту выходку Сулеймани запомнили надолго.
Третьим фактором в его анти-азербайджанской направленности явилось обучение и тренировка наемников в лагерях террористической группировки Хезболла в Ливане. Под командованием генерала большое количество сирийских и ливанских армян наряду с местными арабами были обучены военному делу. Таким образом, деятельность Хезболлы косвенно влияла на войну в Карабахе, где даже под названием «Арабо» воевал армянский батальон, впоследствии полностью уничтоженный. Наивно полагать, что высшие чины Хезболлы и их иранское руководство не знали к чему готовятся армянские наемники. Если еще в самом начале карабахской войны, КСИР пытался влиять на ход военных действий и даже оказывать помощь Азербайджану во имя того, чтобы отодвинуть конфликт от своих границ, то Сулеймани очень четко дал понять, что на помощь от Ирана Азербайджану рассчитывать не стоит.
Конечно, человек, пропагандирующий и распространяющий влияние иранского фактора под соусом шиизма не действовал в одиночку, а выполнял спецзадания, данные сверху. Но то, что он был влиятельной персоной в Иране, сам выбирал активное сотрудничество с Хезболлой и ХАМАС и всегда старался выкроить для Ирана присутствие в региональных войнах говорит о его политических убеждениях и интересах касательно операций в регионе. Например, в свое время Сулеймани сделал «замечание» Мухаммеду Хатами, который, по его мнению проявлял малодушие и не пытался тут же подавить стихийно вспыхнувшее восстание в Иране. Речь идет о протестах студентов в Тегеране против власти мулл в 1999-м году. По всему видимому, Сулеймани настолько привык решать все силой оружия, что полагал, что излишняя медлительность может реально привести к свержению Хатами и крушению его личных карьерных планов.
Одним словом, от генерала Сулеймани можно было ожидать чего угодно и когда угодно. Его военные действия в регионе расценивались неоднозначно даже со стороны афганцев, иракцев и сирийцев. Для него было приоритетом добиться вторжения Ирана на территории соседних государств в период их острых неразберих. Это вообще мало кому может нравиться.
А теперь вновь вернемся к Азербайджану и к последовавшей после его гибели реакции людей. Немало тех, кто по незнанию тут же поспешили приписать его к числу мучеников, пострадавших от рук американцев. Они стали рассматривать его деятельность с позиции Ирана, ведь раз он боролся против ИГИЛ и защищал правительственные войска Башара Асада в Сирии, то по-любому достоин почета и уважения. Хотя и тут выходит загвоздка: как же получается, что один человек, поддерживающий одну террористическую сеть борется против другой? Как он мог налаживать мир в Ираке, если после его смерти иракцы ликовали? Выходит, что и тут все вовсе неоднозначно. Для поддержки генерала нашим населением мощную роль сыграл и продолжает играть фактор ислама. Даже фотографии расстроенных его смертью армян и их соболезнования в сети и СМИ не влияют на этот фактор. Многие ставят его в один ряд с нами, считая мусульманским воином.
В свое время Джалил Мамедкулизаде дал точную оценку религиозному фактору такого типа в своем фельетоне о разнице между азербайджанским ахундом и армянским попом. На примере ахунда мы видим, что религиозная составляющая ставится выше национальной идеи и национального самосознания. Она призвана объединять людей, исповедующих ислам, независимо от их нации и этнической принадлежности. Самое страшное, что это внушается детям, внимательно слушающих ахунда. Мамедкулизаде предостерегает нас от того, что это может быть очень опасно и грозить в будущем перекосом в восприятии своих и чужих. Плачевно, что и сегодня мы все еще можем это наблюдать, пренебрегая национальными интересами.
