Эстонский «Союз бывших лесных братьев» и общественная организация «Сломанный василек» торжественно открыли в деревне Хюти (волость Рыуге, Выруский уезд) памятник национальным партизанам, пишет err.ee.

На заранее анонсированной церемонии открытия выступили председатель «Союза бывших лесных братьев» Хейки Магнус и глава «Сломанного василька» Энно Уйбо, а также депутат Рийгикогу, бывший министр иностранных дел Эстонии Урмас Рейнсалу («Отечество»), старейшина волости Валга Моника Рогенбаум, старейшина волости Рыуге Рейн Лойк, член правления Эстонского института памяти Мартин Андреллер и руководитель Валгаского военного музея, майор Меэлис Киви.

Памятник эстонским лесным братьям и их сторонникам является увеличенной копией деревянной скульптуры, сделанной лесным братом Хуго Стурмом в 1946 году. Три национальных партизана несут на руках держащую цветочный венок и эстонский флаг женщину. Скульптура и скамейки вокруг нее располагаются в деревне Хюти, неподалеку от Мынисте, на территории мемориального комплекса «Эстонский дом», передает EADaily.

В современной Эстонии лесные братья, или, как ещё их принято называть, национальные партизаны, признаны героями на официальном уровне. Современная эстонская историография подчёркивает, что движение лесных братьев в Эстонии возникло ещё летом 1941 года — сразу после вступления на эстонскую землю гитлеровской армии. В отряды «братьев» вступали те, кто не признавал советскую власть. Причем, как подчеркивается, градус ненависти подогрела осуществлённая в июне 1941-го депортация — когда из Эстонской ССР вывезли около 10 тысяч жителей, которых советская власть признала «неблагонадежными». И уже вскоре члены формирований лесных братьев постарались завладеть оружием и начали нападать на отдельные подразделения окруженных и отступающих частей Красной армии.

После отступления Германии и возвращения Советов многие начали вновь уходить в леса. Изначально они действовали на территории всей Эстонии, однако затем сместились больше в южные уезды (Пярну, Вильянди, Тарту, Выру) — по причине лесистой местности и более благоприятных почвенных условий, позволяющих рыть землянки и бункеры. В северной же Эстонии особую активность «братья» проявляли в области Ляэне-Вирумаа и в лесах к югу от Таллина в сторону города Пярну. Почва здесь не очень благоприятствовала созданию бункеров — поэтому многие отряды предпочитали возводить лагеря из шалашей.

Крупнейшая организация эстонских лесных братьев называлась «Союз вооруженной борьбы» (Relvastatud Võitluse Liit) и наиболее активно действовала в 1946-49 гг. Но в отличие от их литовских собратьев, эстонским национальным партизанам не удалось организовать централизованное управление всеми своими силами. Как правило, отряды обычной численностью по 10−15 человек были предоставлены сами себе, действуя по своему усмотрению обособленно от других. К примеру, одним из наиболее известных таких отрядов был «Орион», возглавлявшийся Яаном Роотсом. «Орионовцы» действовали в уезде Выру и были разгромлены силами советского МГБ летом 1952 г. Данный отряд примечателен тем, что в нем состоял Аугуст Саббе, вошедший в историю, как последний эстонский «лесной брат». После разгрома «Ориона» он сумел бежать — и скрывался по лесам еще двадцать шесть лет. 69-летний Саббе был убит лишь 27 сентября 1978 года — его обезвредили офицер КГБ Эрвин Орас и инспектор милиции Неэме Таавел, выследившие последнего нацпартизана у реки Выханду, где тот удил рыбу.

И конечно же посольство России в Эстонии тут же прокомментировало известие об установке памятника лесным братьям.

В диппредставительстве охарактеризовали этот факт как «продолжение взятого в Эстонии курса на фальсификацию истории», пишет ТАСС.

«Попытки фальсифицировать историю, предать забвению подлинных героев — спасителей Европы и мира не только оскорбляют живущих в России и Эстонии ветеранов Красной Армии, но и, как можно убедиться, служат питательной средой для националистов, ксенофобов и радикалов всех мастей… Действия тех, кто пытается героизировать нацистских пособников, ничего кроме решительного осуждения не заслуживают», — заявляет посольство РФ.

Поразительно, вроде бы 30 лет назад и Россия поставила крест на большевистском наследии, но нет, нынешние ее власти вновь осуждают соседнюю страну, смеющую чтить память тех, кто посмел с оружием в руках выступить против лишения ее независимости и проведения насильственной советизации.

Свою оценку появлению нового памятника и реакции на это российской стороны дал # латвийский журналист Юрис Экштейнс (Лиепая):

— Я начал бы свой комментарий с небольшого исторического экскурса. Термин «лесные братья» (в оригинале, по-латышски meža brāli) появился на территории современной Латвии в …1905 году. Так называли себя латышские крестьяне, участники народной герильи в Лифляндской и Курляндской губерниях бывшей Российской империи. Это движение, боровшееся за право владеть своей землёй (крепостного права в этом ареале не было уже после наполеоновских войн), стало, в итоге, движением национально- освободительным, поскольку было направлено и против национального гнета. В следующем, 1906-м, царское правительство снаряжает наделенную особыми полномочиями Карательную экспедицию в Латышский край. И последствия её были ужасны для латышского народа. Эти события вызвали исход латышей. Среди покинувших Латвию был, например, поэт Янис Райнис. Первая латышская эмиграция в Америку также связана с репрессиями 1906-1907 года. Кстати, среди этих первых латышских американцев, впоследствии горячо поддерживающих Советский Союз, были и первые лесные братья. Я думаю, они были бы несколько удивлены, узнай они тогда, что через сто лет кто-то назовет их «пособниками нацистов».

В годы Второй Мировой участники вооружённого Сопротивления отнюдь не случайно с гордостью называли себя «лесными братьями». Это была явная отсылка к героическим страницам истории нашего народа.

Тут надо отметить, что никогда, ни в годы войны, ни после неё, какого-то единого движения вооружённого Сопротивления в странах Балтии не было. В каждой из трех стран — Литве, Латвии и Эстонии, были свои национальные партизанские движения, довольно сильно отличавшиеся по целям, составу и характерологическим особенностям.

В Литве, где это сопротивление было наиболее масштабным и длительным, его участники были, собственно, военнослужащими Литовской армии, носившими военную форму и воинские звания армии Литвы.

Все помнят замечательную кинокартину «Никто Не Хотел Умирать». Там, в финале, литовские партизаны появляются в литовской военной форме. К сожалению, чекисты это обстоятельство нередко использовали: переодеваясь в литовскую форму, они грабили и убивали мирных жителей.

В Латвии же такого единообразия и, тем более, единства в рядах сопротивления не было. Отдельные группы или отряды в западной части страны сильно отличались от лесных братьев, действовавших в её восточных районах. Национальные партизаны в Видземе и Латгале были менее организованы, состояли, в основном, из принудительно мобилизованных в немецкие и советские воинские части. Они вступали лишь в оборонительные боестолкновения, как с немцами, так и с советской гозбезопасносттью.

Их целью было продержаться и выжить. В Курземе же, где до последних дней войны оборонялась мощная гитлеровская группировка, а в её составе была и 19-я Латышская дивизия в составе «Оружия SS», костяк послевоенного сопротивления составляли именно фронтовики-легионеры. Среди которых были и те, кто боролся против нацистов. Так, например, 14 ноября 1944 года немцы расстреляли в лесу под Лиепаей восьмерых участников антигитлеровского сопротивления из числа легионеров. У партизан Курземе были выраженные национально-освободительные цели, они были достаточно хорошо организованы, действовали в практически неприступных курземских лесах, где могли бы продержаться практически бесконечно долго. Однако их ряды, очевидно, ещё в годы войны были инфильтрованы агентами советской гозбезопасности. Причем, как можно понять из опубликованной несколько лет назад в Латвии картотеки агентуры КГБ, эти, действовавшие в рядах национальных партизан агенты, были завербованы советской гозбезопасностью среди лиц, сотрудничавших с гитлеровцами. Их карточки сохранились благодаря пометке «хранить вечно».

Эстонские партизаны были близки по духу их соседям-латышам, нередко действовали вместе. Эстонский термин metsavennad — калька из латышского meža brāli.

Почему сегодня в РФ столь склонны к обобщениям? Наверно потому, что ни в бывшем СССР, ни в современной РФ вопрос сопротивления в Балтии никогда не был исследован. Но в Латвии, Литве и Эстонии тема эта достаточно хорошо исследована историками. Например, некоторые латвийские исследователи согласны с тем, что среди лесных братьев в Латвии были те, кто участвовал в преступлениях гитлеровцев. Но назвать определённо могут лишь нескольких человек. Ну, тогда давайте объявим «пособниками гитлеровцев», например, всю Красную Армию или всю коммунистическую партию. Ибо и там, и там были пособники нацистов. Само по себе участие в антисоветском сопротивления не делает кого-то преступником априори, так же, как и принадлежность к сопротивлению антифашистскому не является индульгенцией за военные преступления. Так, например, один «друг СССР» — герой французского Сопротивления Жан Бедель Бокасса в итоге был приговорён к смерти в своей стране именно за убийства мирных жителей, а другой «друг СССР» — экс-президент Франции Франсуа Миттеран был вишистом, весьма поздно перешедшим на сторону де Голля, но в военных преступлениях не участвовал.

image
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)