Ставшая расхожей с легкой руки Маркса фраза о дважды повторяющейся истории – как трагедии в первый раз, и фарсе – во второй, вряд ли подходит к случаю с диссертацией исследователя из Голландии Сары Кромбах и недавно вышедшим хвалебным отзывом на нее за авторством профессора Джамиля Гасанлы. Куда уж сравнивать Сару Кромбах с самим Наполеоном, а ее рецензента с Луи Бонапартом, о которых великий классик и изрек бессмертный афоризм в своем известном политическом трактате «18-е брюмера Луи Бонапарта». Ни масштаб, ни содержание не подходят для сравнения. Но говорят же, что в капле морской воды отражается океан. И в нашем случае можно наблюдать неуместную попытку азербайджанского историка выдать за крупное научное достижение диссертацию голландского исследователя, которая таковым на деле не является.

Но обо всем по порядку. Итак, несколько месяцев назад в Университете Амстердама голландский исследователь Сара Кромбах защитила докторскую диссертацию на тему «Зия Буниятов и изобретение прошлого (истории) Азербайджана». Первые сведения и хвалебные отзывы об этом событии появились в армянской прессе, откуда они вскоре просочились на страницы наших СМИ, вызвав нешуточный переполох. Часть пишущей братии рьяно ринулась искать «армянский след» в «провокации» Сары Кромбах. Саму ее стали обвинять в неблагодарности к Азербайджану, который в свое время раскрыл перед ней свои объятия, встретил с хлебом и солью и создал все условия для свободного изучения научного наследия одной из знаковых фигур нашей современной историографии – академика Зии Буниятова. Сразу отметим, что не все из тех авторов, которые извергали гром и молнию по поводу этого события, внимательно ознакомились с содержанием диссертации, да и не были в состоянии полноценно сделать это, ибо работа была написана на английском языке с его отточенным научным стилем. Однако, нынче все у нас претендуют на знание английского.

Но что примечательно, никто из обвинявших Сару Кромбах в проармянской ангажированности не удосужился задаться вопросом – почему же сведения о ее диссертации дошли до нас через армянскую прессу? А ответ очень прост – посольство Армении в Амстердаме проявило заинтересованность в научном мероприятии, посвященном творчеству азербайджанского историка Зии Буниятова, и послало своего представителя. Продемонстрировали ли наши дипломатические структуры и диаспора такую же бдительность – нам точно неизвестно, но есть основание сомневаться в этом. Так что, прежде чем выступать с грозными заявлениями в адрес «виновницы торжества», стоило бы вспомнить, что защита государственности и национальных интересов – дело не рефлексивное, не ситуативное, а ежедневное, часто рутинное, когда каждый гражданин, тем более, занимающий ответственный пост, должен постоянно и квалифицированно выполнять свои функции. Если быть патриотом в наших каждодневных делах, то не останется надобности сотрясать воздух набившими оскомину ура-патриотическими криками и размахивать кулаками после боя.

Естественно, диссертация Сары Кромбах не могла пройти и мимо нашего внимания как в силу наших профессиональных интересов, так и чувства долга, которое мы испытываем к имени Зии Буниятова в качестве его учеников, людей, пришедших в науку при его поддержке и с его благословения. Но была и еще одна важная причина внимательно отнестись к ее работе. Дело в том, что в течение нескольких лет Сара Кромбах активно сотрудничала с Институтом востоковедения, носящего имя академика З.Буниятова, и у нас была возможность тесно общаться с ней, часто беседовать, делиться мнениями по различным аспектам его научного наследия и фактам его биографии. Будучи представителем европейской науки, Сара Кромбах уделяла особое внимание так называемым полевым исследованиям. Она придавала повышенное значение сбору информации в ходе свободного общения или официальных интервью с людьми, которые непосредственно знали Зию Буниятова и работали с ним. Кроме того, Сара Кромбах не раз принимала участие в международных конференциях, организованных нами в память академика З.Буниятова. И было неудивительно, что во введении к диссертации мы обнаружили свои имена среди ученых, которым автор выражала благодарность за сотрудничество и поддержку в течение многих лет.

Однако следует признаться, что чем больше мы вчитывались в текст диссертации, любезно присланной самой Сарой Кромбах, к сожалению, уже после ее защиты, тем больше недоумение овладевало нами. Содержание работы оказалось далеко не тем, что можно было ожидать от исследователя, который в течение многих лет общения со своими азербайджанскими коллегами выражал столько позитивных мыслей о личности и трудах Зии Мусаевича и с такой симпатией отзывался о культуре азербайджанского народа. Стоит особо подчеркнуть, что в свое время Сара смогла заслужить симпатии научного сообщества в Баку не только благодаря своей гуманитарной деятельности в рамках международной благотворительной организации, занимающейся помощью детям – жертвам карабахской войны, но в не меньшей степени и своему общительному характеру, веселому нраву и неподдельной влюбленности в азербайджанскую музыку. Будучи профессиональным исполнителем, Сара Кромбах всегда с восхищением отзывалась о творчестве Фикрета Амирова, Кара Караева, других наших композиторов, не раз исполняла их музыку на концертных площадках в Голландии и в других странах. Но что смутило нас при знакомстве с диссертацией, это факт того, что никогда, ни в беседах, ни в переписке с нами она ни разу не высказывала свое критическое мнение о личности и научных трудах Зии Буниятова, о его роли в тех сложных общественно-политических процессах, которые происходили в Азербайджане накануне распада Советского Союза и первые годы независимости и Карабахской войны.

Поэтому те неоднозначные суждения, высказанные ею в своей диссертационной работе, не могли быть оставленными без внимания и ответа. Наше замешательство было понятным, ибо будучи всегда открытыми в общении с Сарой Кромбах, мы были вправе ожидать такого же отношения к себе. Ведь в ходе многократных поездок в Баку для проведения своих исследований она могла бы поделиться своими сомнениями, неизбежными при исследовании различных аспектов диссертационной темы. Понимая, что высказанные в диссертации критические мысли и утверждения о личности и научной деятельности Зии Мусаевича, а также об азербайджанской исторической науке, могли вызвать неоднозначную оценку, не было бы правильнее получить предварительный отзыв от своих азербайджанских коллег? Ведь это помогло бы избежать как возникшего ныне недопонимания, так и тех, на наш взгляд, непростительных ошибок и неумелого интерпретирования фактов, которыми страдает диссертационная работа. Нам кажется, этого требовала как научная, так и простая человеческая этика. Но по неведомой нам причине Сара Кромбах решила пренебречь этими нормами и выставить свою работу на публичный диспут без предварительного обсуждения со своими коллегами из Баку, для которых тема диссертации имеет чувствительное значение.

Что ж, что сделано, то сделано. Нам оставалось лишь также публично отреагировать на исследование голландского автора. Мы написали развернутую рецензию на ее диссертацию с изложением всех тех принципиальных аспектов и проблем, в которых мы расходились с автором во мнениях. На наш взгляд, свою оценку диссертации мы смогли изложить вполне логично, аргументированно, в меру критично, но, что важно, в рамках научной этики и уважительного отношения к позиции автора. Следует подчеркнуть, что одной из главных целей публикации этой рецензии на азербайджанском языке на страницах газеты “525-ci qəzet” было также желание сбить ту волну жестких по форме нападок в адрес автора, которая поднялась в некоторых средствах массовой информации. Мы абсолютно убеждены, что чрезмерно эмоциональная манера ведения научной дискуссии, к тому же рядящаяся в «доспехи» квасного патриотизма, исключительно вредна для нашей интеллектуальной среды как внутри страны, так и за ее пределами. Как правило, этим  наносится вред, прежде всего, здоровью и репутации нашей научной среды.

С удовлетворением должны заметить, что во многом наша рецензия достигла своей цели. Во-первых, после этого, насколько нам известно, в значительной степени стих нездоровый ажиотаж вокруг данной проблемы, поскольку стало очевидно, что прозвучала взвешенная и объективная реакция на диссертацию Сары Кромбах. Отныне мяч был на ее половине поля, и она могла также свободно высказать свое мнение по поводу нашей рецензии. Надо сказать, что находясь в переписке с ней, мы изложили в частном письме на английском языке все основные пункты ее работы, по которым наши мнения разошлись и по поводу которых прозвучали критические замечания. Мы также предложили ей содействовать с публикацией ее собственной позиции на страницах азербайджанской прессы. Но мы были удивлены, когда Сара Кромбах решила отмахнуться от научной дискуссии, лишь прислав в ответ письмо со стихотворением Б.Пастернака «диссидентского» содержания. Конечно, такая реакция с претензией на особый подтекст вызывает лишь улыбку. По-видимому, автор диссертации оценивает свою работу выше, чем научное исследование, придавая ей некий более звучный, общественно-политический характер, призванный повлиять на мировоззрение и настроения людей в Азербайджане. Что ж, мессианство в определенные периоды истории играло большую роль, но не каждый мнящий себя мессией становился Христом.

Но каково было наше удивление, когда, полагая, что диссертация Сары Кромбах получила достойную оценку в нашей научной среде, и нездоровый ажиотаж вокруг этого события окончательно утих, вдруг нежданно-негаданно разразился новой рецензией профессор Джамиль Гасанлы (веб-сайт Baku Research Institute). Он является признанным специалистом по истории Азербайджана ХХ в., одним из наиболее плодовитых азербайджанских историков, известных не только в нашей стране, но и за ее переделами благодаря удачным переводам своих трудов на русский и английский языки. Свое решение выступить с рецензией на исследование Сары Кромбах проф. Гасанлы обосновывает тем, что его имя не раз мелькало в дебатах вокруг диссертации. Не беремся утверждать, что мы с нетерпением ловили каждое слово тех или иных людей, жаждущих пройтись по диссертации хлестким словом. Возможно, мы что-то упустили в этой горячей дискуссии, но, признаться, из того, что нам попадалось на глаза, имени профессора Гасанлы или ссылок на его мнение мы не заметили. Да это и неудивительно, ибо Зия Мусаевич все-таки в первую очередь был крупным медиевистом, посвятил значительную часть своего научного наследия изучению средневековой истории и трудам средневековых авторов. Сфера профессиональной компетенции же проф. Гасанлы, мягко выражаясь, не распространяется на эту область исторической науки.

Безусловно, каждый ученый имеет полное право свободно выражать свое мнение по любым проблемам, представляющим научный интерес. Важно только, чтобы мнение это было объективно и аргументировано. В своей рецензии проф. Гасанлы изложил свою точку зрения на диссертацию Сары Кромбах, подробно остановился на ее достижениях, мимолетом прошелся по состоянию современной азербайджанской исторической науки, а заодно и отозвался «лестным словом» о критиках голландского исследователя, смешав всех в одну «недостойную кучу». Он усмотрел в этой волне критики черты организованной кампании, к которой приписал и наши имена.

Проф. Гасанлы полагает, что эта кампания была инициирована против Сары Кромбах с целью очернить ее саму, а также ее научный труд. Не будем дискутировать по этому поводу, ибо не обладаем информацией, подтверждающей или опровергающей данное утверждение. Но невозможно оставить без ответа безапелляционное заявление проф. Гасанлы о том, что якобы «в совместной статье академика Шаина Мустафаева и доктора Фарды Асадова, к сожалению, также чувствуются следы кампании, начавшейся против Сары Кромбах». Прежде всего, потому, что если проф. Гасанлы и почувствовал что-либо подобное в нашей статье, то это связано с его собственными распознавательными способностями, а не с нашими намерениями. Наши мотивы высказать свою позицию и критические замечания по поводу диссертации Сары Кромбах мы уже изложили в самой рецензии, так же как и выше в этом материале. И это – мнение самостоятельных и свободно мыслящих ученых, не связанных обязательствами ни перед кем за исключением собственной совести и научной позиции. И как было указано выше, именно наша рецензия положила конец излишне разгоряченным отзывам, не всегда выдержанным в научно-этичном духе. Если проф. Гасанлы этого не понял, то он невнимательно отслеживал ситуацию вокруг диссертации Сары Кромбах. Если же понял, но решил подлить еще немного масла в огонь, то, вероятно, он преследует иные цели помимо поиска истины.

Удивительно, что автор (проф. Гасанлы) полагает, что мы невнимательно прочли диссертацию голландского историка. И снова невозможно удержаться от сарказма. Это поистине потрясающе, ибо возникает сомнение насколько сам он был в состоянии внимательно ознакомиться с диссертацией в две с половиной сотни  страниц, написанной на непростом английском языке, если не смог даже вникнуть в суть рецензии на азербайджанском языке, занимающей от силы четверть газетной полосы. Если бы он изволил постигнуть содержание нашей рецензии, то заметил бы, что в нашем коротком материале подвержены научной критике основные, на наш взгляд, ошибочные суждения автора, нашедшие отражение во всем тексте диссертации от первой до последней страницы. При этом мы далеки от претензии на всеобъемлющий характер нашей рецензии. Несомненно, подробный анализ всей работы потребовал бы намного более детального и пространного отзыва. И мы, конечно же, не считает необходимым здесь пересказывать содержание нашей рецензии, уже увидевшей свет на азербайджанском языке. Но считаем необходимым коснуться нескольких принципиальных моментов.

Особое внимание стоит уделить вопросу о том, насколько научно взвешенную и этичную позицию занимает Сара Кромбах в оценках как самой личности Зии Буниятова, так и его творчества. Именно этот нюанс выпячивает проф. Гасанлы, пытаясь обвинить нас в не совсем объективном или справедливом отношении к работе голландского исследователя. Мы действительно считаем, что позиция Сары Кромбах в отношении к личности Зии Буниятова и его научному наследию является, как минимум, двусмысленной. Частично эту мысль мы уже обосновали выше, когда говорили об имеющейся у нее возможности предварительно апробировать свою работу в Баку, что позволило бы избежать многих ляпов и ошибок в диссертации. Этой возможностью она не воспользовалась. Во-вторых, очень часто Сара Кромбах делает далеко идущие выводы и строит свою обвинительную тактику в адрес академика Буниятова на основе частных бесед и интервью с людьми, которые в неодинаковой степени хорошо знали его, не всегда и в силу разных причин могли испытывать к нему «теплое отношение», не совсем объективно оценивать его действия в сложнейших и неоднозначных общественно-политических обстоятельствах. К сожалению, голландский исследователь не всегда демонстрирует проникновенное понимание особенностей советского общества,  сложности и противоречивости условий, в которых  жил и работал Зия Буниятов.  И самое главное, автору явно не хватило критического анализа того материала, которым она оперирует в качестве источников. Этот вопрос имеет отношение как к этической позиции исследователя, так и к объективности ее методологических подходов.

Что должно было бы составить предмет научного исследования с названием «Зия Буниятов и изобретение прошлого (истории) Азербайджана» («Ziya Bunyadov and the invention of an Azerbaijani Past» – не будем вдаваться в тонкости передачи английской терминологии со свойственной многозначностью использования определенных и неопределенных артиклей)? Конечно же, в первую очередь, исследование работ Зии Буниятова по средневековой истории Азербайджана, факторов, влиявших на формирование его взглядов, и самое главное, введение и применение методов оценки объективности его работ и научных выводов. И только в этом случае автор имел бы право оценивать достоверность и объективность творческого наследия азербайджанского историка. Работа же Сары Кромбах на треть состоит из нередко предвзятого разбора сведений о его жизни, на вторую треть из изложения его гражданской позиции и деятельности в период борьбы за независимость Азербайджана с конца 80-х прошлого века, и только на одну треть она посвящена анализу научных трудов З.Буниятова. Далеко не все работы и научные достижения азербайджанского историка были поставлены на диссертантские весы претендента на звание рассудительного ученого. В основу содержания этой трети диссертации легли, в основном, те работы и те их части, которые послужили предметом дискуссии и целью нападок со стороны оппонентов З.Буниятова. Но и в этих вопросах автор, не будучи способной делать выводы на основе первоисточников в силу отсутствия востоковедного образования, вынужденно повторяет аргументы не всегда добросовестных оппонентов З.Буниятова. В этой части работы нет практически ни одной ссылки на источники. Она почти вся написана со ссылками на работы армянских историков. И какую новизну привносит такое, с позволения сказать, «объективное» исследование? Каково его научное значение? Находящаяся в середине диссертации ключевая глава представляет собой воспроизводство аргументов, давно высказанных недобросовестными критиками трудов З.Буниятова. Таким образом, через целенаправленное «развенчивание» биографии ученого и посредством необоснованных обвинений в разжигании конфликта с соседями наносятся удары, призванные очернить научную репутацию азербайджанского ученого. О содержании медиевистических исследований З.Буниятова, его научных заслугах в этой отрасли диссертанту не удалось высказать самостоятельного мнения.

Между тем, проф. Гасанлы в своей рецензии не раз высказывает неподдельное восхищение «высоким научным уровнем диссертации» Сары Кромбах, ее методологией исторического исследования, ставя ее работу даже в пример своим азербайджанским коллегам. Но при этом он словно закрывает глаза и никак не комментирует ряд более чем сомнительных суждений голландского исследователя, которые воспроизводит на азербайджанском языке в своей статье. К примеру, вот характерный образчик из рецензии: «Исследователь (Сара Кромбах) утверждает, что Зия Буниятов представляет современный Азербайджан как наследницу Кавказской Албании, а албанцев как предков азербайджанцев; показывает Кавказскую Албанию как сильное централизованное государство, тем самым, приводя историю Азербайджана в соответствие с политикой коренизации Советского государства, и одновременно обосновывая территориальные претензии к армянам, и выступает как настоящий националист». И все! И никаких комментариев! Остается только гадать – что это? Лишь монотонная манера пересказа содержания диссертации? Возможно, но в таком случае, кому это интересно. Так научные рецензии не пишутся. Но если нет, то маститый ученый обязан сознавать, что изложение подобных пассажей без собственных комментариев означает лишь одно – солидаризацию с мнением автора.

Вообще, следует отметить, что рецензия проф. Гасанлы не содержит глубокого анализа диссертации, а во многом лишь пересказывает ее содержание, при этом местами повторяя ошибки автора. Например, мотивы перехода З.Буниятова на определенном этапе своего творческого пути от занятий албанистикой к исследованию более широкого круга проблем истории мусульманского средневековья представляются Саре Кромбах как отступление перед своими более образованными и информированными армянскими оппонентами. К нашему удивлению, проф. Гасанлы повторяет эту абсурдную мысль, не делая даже попытки разобраться в альтернативной логике эволюции творчества З.Буниятова. Не будучи, как и Сара Кромбах, востоковедом и медиевистом, он слабо разбирается в теме, в которой пытается отточить перо, и не может допустить, что азербайджанский ученый шел по следам своих средневековых источников, расширял географию своих работ для более крупных обобщений опыта взаимодействия мусульманского мира с миром кочевников. А ведь мы указывали на эту фундаментальную ошибку голландского исследователя в своей рецензии на азербайджанском языке. Но проф. Гасанлы предпочел воскурять фимиам Саре Кромбах, игнорируя здравые замечания в адрес ее работы.

Единственно где проф. Гасанлы позволил себе пожурить голландского исследователя – это по вопросу ее трактовки решения Кавбюро по Карабаху как подчинения воле Сталина. Известная пропагандистская фишка армянской историографии вопроса. Здесь проф. Гасанлы поспешил дать сноску на собственную работу, чтобы опровергнуть свою подзащитную. Однако не покритиковал ее за то, что пытаясь выйти из круга своих традиционных информаторов, Сара Кромбах некорректно цитирует здесь известную работу Томаса де Ваала (хотя могла бы и поднять опубликованные архивные документы), и таким образом приписывает свое мнение и мнение армянской историографии британскому ученому. А ведь на это ясно указано в нашей рецензии, которую и на этот раз проф. Гасанлы предпочел не заметить.

Стремясь произвести впечатление мэтра и позиционировать себя в качестве чуть ли ни единственного в Азербайджане современно мыслящего и знакомого с последними трендами западной исторической науки ученого, проф. Гасанлы порой сам не замечает, как попадает в собственную ловушку. В частности, он неуклюже пытается поучать своих коллег ценности «устной истории» («Oral History»), как оказывается, сам слабо разбираясь в методологических тонкостях этого направления. Видимо, он таким образом реагирует на обвинения в азербайджанской прессе о том, что диссертация в значительной мере написана на основании пересуд и сплетен. Действительно, реальная история, возможно, никогда не была такой, какой ее писали придворные историки. У простых людей взгляд на события мог быть иным, но эти взгляды практически никогда не попадали в исторические анналы. И потому в наши дни так важно записывать исторические оценки и суждения наблюдателей и участников событий, которые иначе никогда не взялись бы фиксировать свое мнение о пережитых событиях. Однако научная работа не должна полностью попадать под влияние этих оценок, этих «устных историй». Необходимо строго препарировать их, объяснять позицию авторов этих оценок, устанавливать истоки их мнения. Как этому следовала автор диссертации? Очень выборочно. Сомнения, ирония, сарказм, излишняя критичность применялись ею к положительным суждениям о З.Буниятове. А более критические мнения о его личности избегали какой-бы то ни было аналитической оценки. Очевидно, что автор подошел к теме с заготовленной рабочей гипотезой и не менял ее в зависимости от объективного анализа устных свидетельств.

Не хотелось бы особо останавливаться на таком банальном упреке проф. Гасанлы в адрес нашей рецензии, что в ней отсутствуют ссылки на страницы из диссертации Сары Кромбах. Да, ссылки действительно отсутствуют. Но лишь по той причине, что мы изначально решили написать свой отзыв без соблюдения всех академических формальностей,  для широкой публики, на азербайджанском языке и в газетном формате с целью, во-первых, дать объективную оценку диссертации, тема которой вызвала определенный ажиотаж у широкой общественности, и, во-вторых, для того, чтобы постараться направить дискуссии вокруг нее в спокойное и конструктивное русло. При этом, любой читатель, включая проф. Гасанлы, при желании легко может убедиться в добросовестности и точности всех приведенных в нашей рецензии цитат и ссылок на суждения Сары Кромбах, несмотря на отсутствие указаний на номера страниц. Но ирония заключается в том, что упрекающий нас проф. Гасанлы сам почему-то не стал утруждать себя наделением собственного отзыва ссылочным аппаратом.

Заключительная часть рецензии профессора Гасанлы – прямой упрек, брошенный азербайджанским историкам: Сара Кромбах, якобы преодолевая запреты и не имея доступа к архивным документам (это откровенная ложь, ибо мы свидетели того, что ей были открыты все источники информации в Баку), сделала то, что не смогли сделать наши ученые – написала интересную работу о Зие Буниятове. Кому эта работа интересна, было видно из того, как ее стала тиражировать пропаганда недоброжелателей З.Буниятова. Насколько она научна, видно из ее часто избирательных и не отличающихся объективностью методологических посылок. А вот в чем состоит задача последователей творчества большого ученого? В этом наши мнения расходятся с проф. Гасанлы. Мы считаем, что нет смысла осуждать или хвалить учителя. У каждого, даже самого выдающегося ученого могли быть и всегда были недоработки, ошибки или неоформленные до конца мысли и концептуальные положения. Ученики и последователи З.Буниятова видят свою задачу в доработке, развитии и уточнении его прорывных идей в науке. Этим мы предпочитаем заниматься – каждый в своей области, опираясь на круг соответствующих исторических источников.

В заключении хотелось бы отметить, что мы меньше всего намеревались вступать в полемику с проф. Гасанлы, к научной деятельности которого относимся с уважением. И откровенно говоря, некоторое время раздумывали над тем, стоит ли отвечать на его некорректный по форме и непродуманный по содержанию выпад. Тем более, мы не сторонники нестандартного жанра, когда приходится отвечать рецензией на рецензию. Однако, высоко ценя звание и ремесло историка, мы решили следовать изречению «Платон мне друг, но истина дороже», поскольку порой возникало ощущение, что устами профессора Гасанлы глаголила Сара Кромбах, не решившаяся самостоятельно ответить на наш отзыв о ее диссертации. Поэтому свою рецензию на сей раз мы подготовили на русском языке, хорошо понятном голландскому историку. И хотелось бы подчеркнуть один, на наш взгляд, весьма принципиальный момент, подтолкнувший нас к написанию этой статьи. Мы убеждены, что чем выше профессиональный статус и нравственный уровень ученого, тем скромнее он должен быть. Такой ученый никогда не позволит себе подпасть под обаяние собственных реальных или мнимых заслуг и делать необоснованные выпады в адрес своих коллег по научному цеху, или, говоря словами незабвенного Зии Буниятова, не станет «стрелять кривым оружием из-за угла». Хотелось бы, чтобы об этом помнили те, кто порой в угоду своим амбициям может позабыть о добродетелях ученого и интеллигента.

 

Шаин Мустафаев, Фарда Асадов

 

image
(Пока оценок нет)