В этом месяце исполняется 50 лет кубинскому ракетному кризису — тем 13 дням октября 1962 года, когда мир находился, наверное, ближе всего к ядерной войне. Президент Джон Ф.Кеннеди публично предупредил Советский Союз о том, что Москве не следует размещать ракеты на территории Кубы. Но советский лидер Никита Хрущев решил тайно пересечь черту, проведенную Кеннеди, и поставить американцев перед фактом. Когда американский самолет-разведчик обнаружил ракеты, разразился кризис.
Некоторые из советников Кеннеди настаивали на воздушной атаке и военной операции с целью уничтожения ракет. Кеннеди мобилизовал войска, а также выиграл время, объявив о морской блокаде Кубы. Кризис стих, когда советские корабли, везущие дополнительную партию ракет, повернули назад, а Хрущев согласился убрать установленные ракеты с острова. Как позже выразился государственный секретарь США Дин Раск: «Мы смотрели друг другу в глаза, и я думаю, что они просто моргнули».
На первый взгляд, это был вполне рациональный и предсказуемый исход. У Соединенных Штатов было 17 преимуществ в ядерном оружии к одному. Советский Союз просто был сильнее вооружен.
Однако США не нападали первыми на советские ракетные установки, которые были относительно уязвимы, потому что был риск того, что одна или две ракеты будут запущены на американский город. Кроме того, как Кеннеди, так и Хрущев опасались, что рациональные стратегии и точные подсчеты могут выйти из-под контроля. Хрущев использовал яркую метафору в одном из своих писем к Кеннеди: «Мы с вами сейчас не должны тянуть за концы веревки, на которой вы завязали узел войны».
В 1987 году я был одним из ученых, которые встретились в Гарвардском университете с советниками Кеннеди для изучения кризиса. Роберт Макнамара, министр обороны Кеннеди, сказал, что он стал более осторожным, после того как разразился кризис. В то же время он считал, что вероятность ядерной войны в результате кризиса составляет один к 50 (хотя он оценил риски гораздо выше, узнав в 1990-х, что Советский Союз уже доставил ядерное оружие на Кубу).
Дуглас Диллон, министр финансов Кеннеди, сказал, что, по его мнению, риск появления ядерной войны был равен нулю. Он не видел возможных путей того, как ситуация могла бы привести к ядерной войне, поэтому хотел дать Советскому Союзу больший отпор и пойти на больший риск, чем Макнамара. Генерал Максвелл Тейлор, председатель Объединенного комитета начальников штаба, также верил в то, что риск возникновения ядерной войны был мал, он жаловался, что США отпустили Советский Союз слишком легко. Он считал, что американцы должны были свергнуть режим Кастро.
Но возможность потерять контроль над ситуацией также много значила для Кеннеди, вот почему он и занял более благоразумную позицию, чем некоторые из тех, которые выбрали бы его советники. Мораль истории в том, что слабое ядерное сдерживание может далеко завести.
Тем не менее, все еще существуют неясности по поводу ядерного кризиса, из-за которых сложно отнести эти результаты полностью на счет ядерного компонента. Общественное мнение считало, что США выиграли. Но насколько выиграли США и почему они выиграли — сложно объяснить.
Существует как минимум два возможных объяснения последствий в дополнение к советскому молчаливому согласию и огневой мощи США. Одно заостряет внимание на важности относительной доли двух супердержав в кризисе: США занимали большую, нежели Советский Союз, долю не только на соседней Кубе, но также могли привлечь вооруженные силы на помощь. Морская блокада и вероятность вторжения США укрепили доверие к ядерному сдерживанию Америки, что оказало психологическое воздействие на Советский Союз.
Другое объяснение ставит под сомнение предположение, что в кубинском ракетном кризисе победа осталась за США. У американцев было три варианта: «перестрелка» (бомбардировка ядерных установок); «вытеснение» (блокада Кубы с целью убеждения Советского Союза убрать ядерные установки); и «выкуп» (дать Советскому Союзу то, что он хочет).
Долгое время участники мало что говорили о роли «выкупа» в решении проблемы. Но дальнейшие сведения свидетельствуют о том, что обещание США убрать собственные старые ракеты из Турции и Италии было более важно, чем показалось на тот момент (США также дали публичное подтверждение того, что не будут вторгаться на Кубу).
Можно сделать вывод, что ядерное сдерживание сыграло важную роль в кризисе, а также что количество ядерного оружия определенно заставляло Кеннеди задуматься. Но не соотношение ядерного оружия сыграло основную роль, а страх, что даже несколько единиц ядерного оружия могут привести к сильнейшему опустошению.
Насколько реальными были эти риски? Как раз после того, как советские силы на Кубе сбили самолет-разведчик США, убив пилота (это случилось 27 октября 1962 года), такой же самолет, собиравший пробы воздуха возле Аляски, случайно нарушил советскую воздушную границу в районе Сибири. К счастью, он не был сбит. Но что более серьезно, втайне от американцев советские войска на Кубе были проинструктированы отражать вторжение США, а также имели разрешение на использование тактического ядерного оружия в этих целях.
Сложно представить, чтобы такая ядерная атака оставалась только тактической. Кеннет Уолтц, американский ученый, недавно опубликовал статью, которая называется «Почему Иран должен получить бомбу?» В рациональном, предсказуемом мире такой исход принес бы стабильность. В реальном мире кубинский ядерный конфликт показал, что этого могло и не быть. Как говорил Макнамара: «Нам повезло».
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты «Зеркало» и Project Syndicate (www.project-syndicate.org)
(Пока оценок нет)
