У подножия Карабахского хребта, в 41 км к северо-западу от посёлка Гадрут, на склонах реки Ишхан, на высоте 742 метров расположено старинное село Туг.
Но не место красит человека, а человек место. И это селение славно своими людьми. Об одном из них, а именно, о человеке из рода Мелик –Аслановых — Худадад бее Мелик Асланове — знаменитом ученом, первом министре путей сообщения Демократической Республики Азербайджан мы хотели бы рассказать вам в данной статье. Но не только о нем, но и о его славных предках, навсегда вписавших в историю этого края свои имена. И поможет нам в этом деле внук Худадад бея – Народный артист Азербайджана, наш несравненный дирижер, профессор, Рамиз Мелик Асланов. Нужно отметить, что сам Рамиз бей помимо его творческой деятельности в Азербайджане, в разное время работал в должности симфонического дирижера в разных странах мира — в Египте ( Каирский Симфонический оркестр), в Ираке главный дирижер симфонического оркестра, в Турции (Анкара) оперным дирижером, затем дирижером оркестра Стамбульской консерватории. Ныне маэстро вернулся домой и ведет в Бакинской Музыкальной Академии студенческий Симфонический оркестр.
— Худадат-бек Ага оглы Мелик-Асланов, мой дед родился в Шуше в июне 1879 года.
В Шуше он окончил Шушинское реальное училище, у меня дома есть его аттестат зрелости из этого училища и все его документы. Далее он поступил в Санкт- Петербургский Институт путей сообщения. В то время люди, закончившие этот институт, воспринимались обществом так же, как сегодня мы воспринимаем космонавтов.
Окончив институт Путей сообщения в Петербурге ( в царское время) некоторое время он проработал в Петрозаводске (Карелия). В то время Худадад бек был первым профессором азербайджанцем по техническим наукам. Причем, профессором он стал в тридцать с небольшим лет. У него было много научных публикаций, работ. После Петрозаводска его отправили в Кутаиси, где по его проекту строилась очень сложная горная железная дорога, я считаю одна из сложнейших в мире, так как прокладывалась она через крутые Кавказские горы, сквозь которые нужно было строить туннели. В 1917 году была создана Закавказская федерация, а перед этим решением Временного правительства Худадад бек был назначен министром путей сообщения, тогда это называлось комиссар путей сообщения Закавказья.
Будучи в ранге министра путей сообщения Закавказской Федерации он стал там первым представителем Азербайджана занимавшим такой почетный и высокий пост.
В 1918 году, после падения Российской Царской империи Закавказье разделилось на суверенные республики — Грузия Азербайджан, Армения. И после образования Демократической Азербайджанской республики Мамед Эмин Расулзаде предложил моему деду занять пост премьер-министра, но так как Худадад бей был человеком науки, ему не хотелось идти в политику, поэтому он согласился возглавить Министерство путей сообщения и Министерство почты и телеграммы ( в современном понятии Министерство связи). Там он и работал до пришествия Советской власти. После 20 года его, естественно, освободили от занимаемой должности, хотя он фактически являлся одним из создателей политехнического института Азербайджана – сейчас это нефтяная Академия. Портреты Худадад бея Мелик-Асланова висят и в Нефтяной Академии, и в Министерстве связи, и в Главном Управлении железных дорог. Даже с приходом большевиков какое- то время дедушка был заместителем Госплана. Он так же являлся главным редактором при введении в Азербайджане латинского алфавита. Карьера его продолжилась до 1929 года. Дальше пошли аресты… Первый раз его посадили в 29 году и выпустили в 1931. Нужно отметить, что, несмотря ни на что, его знания очень ценились не только в нашей стране, но и в Москве, хотя из-за своего происхождения он был совершенно не удобен новой власти.
Пришло время и второго ареста — в 33 году, который продлился до 35 года. Папа с бабушкой ездили в Тбилиси к Гамиду Султанову, был такой очень известный человек, (советский азербайджанский партийный и государственный деятель, народный комиссар внутренних дел Азербайджанской ССР (1920—1921), председатель СНК Нахичеванской АССР (1925—1929. Ред.). Из Тбилиси Багирову позвонили, после чего нам сказали, что отца освободят.
Худадад бек сидел в Баиловской тюрьме, когда родственники пришли за ним в тюрьму во второй половине дня, им сказали, что его освободят завтра, так как сегодня уже поздно. Назавтра, когда мой отец пришел за ним, чтобы забрать из тюрьмы, ему сказали, что Худадад бей скоропостижно скончался. Было понятно, что его убили… Причем похоронили в неизвестной могиле, родственникам не сообщили даже на каком кладбище, и вообще была ли могила… До сих пор мы ничего об этом не знаем.
С того времени и до 1956 года наша семья считалась семьей врага народа. Это особенно сказалось на моем отце- его не принимали в партию, отстраняли от всех должностей. Но папа — Лютвели Мелик-Асланов пошел по научной стезе, стал доктором наук, профессором, лауреатом Гос. премии, заместителем директора научно-исследовательского института по нефти. Мой отец был известным специалистом, стоявшим у истоков основания нефтяной промышленности нашей страны. Что касается ярлыка врага народа, то даже я, учась в школе и не особенно понимая все политические тонкости, на себе ощущал подобное «особое» отношение.
— В Шуше сохранился ваш дом? Ведь, насколько нам известно, у Мелик-Аслановых было много домов и в Шуше, и в Туге?
— Где сегодня находится наш шушинский дом я не знаю, но моя бабушка, сестра Худадат бея тоже вышла замуж за родственника, Мелик-Асланова, и жила в том самом доме в Туге. Туг находится недалеко от Шуши, это было огромное селение, практически город.
Мой папа жил там в старом родительском доме до семи лет. Когда в 80 -е годы я ездил туда с отцом он показывал мне эти развалины. Тогда я был со своей семьей и детьми, и отец мне все подробно рассказывал и показывал, говоря, что было бы неплохо получить обратно то, что нам когда-то принадлежало, но, естественно, это было нереально в то время.
Наши родственники имели дома в Физули и в других городах Карабаха, вообще, все что связано с нашими домами я знал, и так же знаю все, что связано с нашей родословной.
Есть такая книга – дворянские фамилии Азербайджана. Там в главе – родословная Мелик- Аслановых, описана генеалогия нашего рода, которая начинается с 16 века.
И перечисляются все, кто были основоположниками нашего рода. Очень интересный факт об одном из своих предков я узнал совершенно недавно. В прошлом году случайно мне попалась одна научная работа, связанная с Пушкиным. В знаменитой повести «Путешествие в Арзрум» (1829 году) он описывал как познакомился с молодым поручиком Фаргад беком Мелик-Аслановым.
В Интернете я начал поиски и выяснил, что мало того, что знаменитый Пушкин познакомился с моим предком, так он еще и посвятил моему прапрапрадеду стихотворение. Вот этот стих:
ИЗ ГАФИЗА
(Лагерь при Евфрате)
Не пленяйся бранной славой,
О красавец молодой!
Не бросайся в бой кровавый
С карабахскою толпой!
Вернувшись домой, Пушкин рассказывал о своем путешествии, и у него есть ряд карандашных набросков из этой экспедиции, среди которых есть и портретный набросок моего предка, который Пушкин своей рукой подписал – Фаргад бек.
— Вы не стали ни полководцем, ни ученым нефтяником, ни железнодорожником, как получилось, что вас увлекла музыка?
— Меня воспитывала бабушка. И если бы не она, неизвестно еще, кем бы я стал. Бабушка была удивительным человеком, она знала несколько европейских языков, прекрасно играла на фортепиано, никогда меня не ругала. Очень много рассказывала о жизни, наставляла, и думаю, именно ее рассказы сформировали меня как личность. Время, в которое я рос, было очень сложным, криминальным, это были голодные послевоенные годы, много было хулиганья, бандитизма. Пойти по плохому пути было очень просто, но именно рассказы бабушки удержали меня от всех соблазнов того времени. И ее любовь к музыке передалась и мне.
— Сегодня вы вернулись домой, и это несмотря на головокружительный успех вашего студенческого Стамбульского симфонического оркестра, с которым вы постоянно гастролировали по миру. Что стало причиной вашего возвращения в Баку?
— Начавшаяся в 2020 году пандемия фактически обнулила все наши достижения. В Турции были такие строгие ограничения, что просто не передать, а о занятиях я вообще не говорю. Так, например, до определенного возраста, выходить можно было в неделю два раза, на два часа только в субботу и воскресенье!
Полтора года я не работал со своим оркестром, а после возобновления занятий — в 2022 году поменяли здание Стамбульской Консерватории на другое, и всех перевели туда, а оно было очень неудачным, совершенно не подходило для репетиций.
И я оказался перед дилеммой — заново нужно было, с нуля, начинать репетиции с оркестром, с которым мы практически растеряли всю программу, да еще в таком здании и в таком помещении, которое меня совершенно не устраивало. И тогда я решился вернуться в Баку.
И здесь пришлось все начинать заново…
Я знаю, как делать оркестры, это очень большой и кропотливый труд, требующий огромного труда и больших затрат времени. Я хочу, чтобы это поняли люди, которые руководят культурной политикой. Создание настоящего симфонического искусства требует точного концертного плана, требует постоянной шлифовки. Нужно чтобы был постоянный обмен специалистами, чтобы приезжие солисты приглашались не спонтанно, а продуманно, чтобы была принята выверенная, продуманная программа, рассчитанная не менее чем на год, а еще лучше расписанная на два года.
Пока же системы нет. Для правильного развития оркестра каждую неделю нужно давать концерты, с новым дирижером, с новыми солистами – это правило работает во всем мире. Я работал в Македонии – которая по сравнению с Азербайджаном страна с гораздо скромными ресурсами, но там концертная жизнь была построена очень правильно. И оркестр поэтому у них правильный.
Мелек Велизаде,
Специально для Зеркало
