Мирза Джалил, Мирза Алекпер Сабир, Мирза Шафи и др. Признаться, когда я впервые услышал его имя, подумал, что Мирза Хазар просто-напросто литературно-журналистский псевдоним. Но потом узнал, что его зовут Мирза Михаели, и по национальности он еврей, родившийся и выросший в нашем Гейчайском районе и т.д.
А познакомились мы с ним в начале девяностых годов, именно, тогда (1993 г.) он впервые предложил мне сотрудничать с радио «Азадлыг». Но тогда еще дух азербайджанской революции не полностью покинул меня. Я был очень уж высокого мнения о своей политической организации (НФА), о газете («Азадлыг»), сотрудником, т.е. основным политическим обозревателем которого являлся.
Мало того, я еще считал, что на нас возложена особая «миссия»: мы не только должны беречь демократию и свободу слова в стране, но и восстанавливать «законную власть».
Но годы проходили, и я постепенно начал более трезво оценивать некоторые моменты. И когда уже Мирза второй раз пригласил меня сотрудничать с его радио, я не задумываясь согласился, потому что уже было понятно, что никакую «законную власть» больше не вернешь, и газета, на которую я работал, вовсе не была несгибаемым «Колоколом» А.Герцена…
Так, что, если память не изменяет, уже в 1997-м (или 98-м) году я стал сотрудником радио «Азадлыг».
Работали мы в Баку, тогда еще даже Бакинского бюро не было. Но работа была интересная и захватывающая. Тогда радио было довольно популярным, оно функционировало почти как независимая медиа-структура; сам Мирза был очень независимым человеком, ценил и поддерживал именно независимых журналистов. Конечно, радио «Азадлыг» было специфической трибуной. Оно было создано, как рупор «черной пропаганды» против коммунизма и коммунистических стран, длительное время (до 1970 г.) функционировало из бюджета ЦРУ, т.е. Центрального Разведывательного Управления США. После 70-го года оно полностью перешло под контроль Конгресса США…
Поэтому я всегда называл радио «Азадлыг» геополитическим учреждением. Пожалуй, главной ошибкой Мирза муаллима было то, что он после падения СССР почти, что не изменил характер и стиль-направленность передач, хотя было понятно, что в отношении еще совсем молодого Азербайджана надо было проводить мягкую и самое главное, если так можно выразится, не «вражескую линию» — ведь Азербайджан не был Советским Союзом.
Возможно, мои последние слова будут расценены по-иному – нет, Мирза муаллим был истинным патриотом Азербайджана, даже себя считал больше азербайджанцем, чем евреем.
Да, поверьте, он был типичным азербайджанцем и тут речь идет всего лишь о концепции журналистики.
У него были постоянные проблемы с руководством радио. Например, его постоянно критиковали за то, что он сам и мы – его сотрудники выступали с политическими комментариями по тем или иным вопросам. Особенно, доставалось ему из-за иранской – южно-азербайджанской темы.
Между прочим, многие тогда передачи по иранской, особенно, по южно-азербайджанской теме называли «политикой США», т.е. результатом незыблемых интересов Штатов. Но после ухода Мирза Хазара иранские темы фактически закрыли и нам советовали вообще, не писать на эту тему, или же не употреблять словосочетание Южный Азербайджан! Мы, и тогда задавались, и теперь задаемся вопросом: куда же делись «незыблемые интересы» США, господа?!.
Что же касается модерн журналистики, современных журналистских концепций, Мирза отвечал своим оппонентам новыми проектами, и конечно, высокими рейтингами. У него был свой журналистский подход к проблемам. Помнится, когда наши отечественные радио и еще молодые телеканалы, как говорится, брезговали провинцией и ее проблемами, Мирза открыл специальную передачу по проблемам провинции – каждый день, радио «Азадлыг» полчаса говорила о проблемах отдельных районов, вообще, провинции. Когда наши сотрудники жаловались на то, что в провинции захватывающих и интересных событий мало, он спрашивал их: «Там люди живут? Вот, спрашивайте их, пусть люди сами говорят о своих проблемах»…
В чисто индивидуально-журналистском плане Мирза был безупречным, весьма и весьма талантливым аналитиком, прекрасно владел азербайджанским языком…
Я мог бы долго говорить о нем. Но сейчас слова мало что изменят. Тут вспоминается строки одного стихотворения, автора, которых я уже забыл. Да, приблизительно так было:
Не могу спокойно смотреть на листопад,
Особенно, тогда, когда падают каштановые листья…
