Финансовое состояние Турции становится все более напряженным, а турецкая лира приобретает все большую токсичность. Ее падение переходит в обвальное. За последний месяц турецкая валюта потеряла 20% стоимости. В начале года $1стоил 3,8 лиры, а теперь курс колеблется около отметки 6,6 лиры за $1. В августе годовая инфляция в стране увеличилась почти до 18% — это самый высокий уровень за последние 15 лет.
Надо сказать, что Турция не одинока. Аргентинское песо потеряло около 30% стоимости, южноафриканский рэнд — 13%, бразильский реал -больше 10%. Об иранском риале даже не говорим, его падение представляется наибольшим за исключением венесуэльских денег. Там зачеркнули 5 нулей, ввели новый боливар, но ситуацию это нисколько не улучшило, если не ухудшило.
Конечно, Турция совсем не Венесуэла и не Иран. Тем не менее, страна приближается к серии банкротств в корпоративном секторе и даже к дефолту по суверенному долгу.
Девальвация и инфляция далеко не все финансовые и валютные проблемы. С падением лиры резко увеличился отток валютных депозитов из турецких банков. Соответственно уменьшаются золотовалютные резервы.
В мае на валютные депозиты приходилось $165 млрд, к сентябрю они уменьшились на $12 млрд. Золотовалютные резервы в мае были около $110 млрд, к августу они уменьшились до $93 млрд. Из Книги фактов ЦРУ следует, что на конец 2017 года совокупный внешний долг Турции (государственный и частный) составил почти $430 млрд, что более половины ВВП страны. При этом доля государственного долга занимает 28,5% ВВП Турции. Около $146 млрд. долга приходится на частный сектор, в основном на банки. Непосредственно правительству необходимо выплатить или отстрочить $4,3 млрд, остальное приходится на фирмы и организации государственного сектора.
В таких условиях для ограничения инфляции и уменьшения оттока денег центральные банки идут по пути увеличения учетной ставки. Как следствие растет стоимость кредитов, что уменьшает инвестиции. Именно из-за этого Эрдоган против повышения учетной ставки в надежде, что капитал все-таки будет поступать в экономику.
На этом фоне как-то странно выглядит его желание уйти от доллара при расчетах. Оно носит не экономический и финансовый характер, а политический. Отношения Анкары и Вашингтона оставляют желать лучшего, и таким образом турецкий президент пытается совершить маневр в поисках тех друзей, которые смогут оказать необходимую финансовую помощь.
Как писал Ниджат Гаджиев в #, выбор у Эрдогана невелик. Можно сказать, что совсем маленький. Либо Россия, либо Иран, либо Евросоюз. Надеяться на Москву и Тегеран просто смешно. Российский рубль проседает, хоть и не так быстро как турецкая лира и у Кремля нет свободных средств. К тому же Россия в ожидании ужесточения американских санкций, и деньги ей очень понадобятся. Сейчас она собирает в копилку средства на предстоящие сложные времена.
На Иран вообще никакой надежды с его дешевеющим на глазах риалом и ожиданием еще более жестких санкций. Так что надеяться можно только на ЕС.
И в этих условиях Эрдоган не только продолжает, а даже усиливает кампанию против доллара. В киргизском городе Чолпон-Ате на побережье озера Иссык-Куль на саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркский совет) — Киргизии, Турции, Казахстана и Азербайджана, в качестве почетных гостей были президент Узбекистана и премьер-министр Венгрии турецкий президент призвал отказаться от доллара. «Зависимость мировой торговли от доллара стала для нее препятствием». Накануне встречи он в очередной раз заявил, что считает необходимым отказаться от расчетов в долларах в торговле с Россией. При этом Эрдоган назвал американцев дикими волками, которым нельзя верить.
Характерно, что подобные разговоры идут не только в Анкаре или Москве. Очень хотело бы уйти от доллара и иранское руководство, да вот никак не получается.
Нам уже приходилось писать, что производить расчеты в обесценивающихся национальных валютах просто невыгодно. Налицо трудно просчитываемый риск потерь от девальвации и просто дефолта. Никто ведь не будет в здравом уме заключать торговые договоры в венесуэльском боливаре. Даже в новом.
Деньги любят устойчивость и предсказуемость. Вот почему в международных расчетах используются именно стабильные валюты, которыми в первую очередь являются доллары и евро. В небольших по объему сделках с коротким сроком реализации и оплаты возможно использование национальных валют обычно сопредельных стран. В качестве платы за риск вторая сторона может попросить дополнительные преференции разного рода, например, скидки и т.д.
Формально в угоду политической конъюнктуре можно заключить договор в национальных валютах с привязкой к доллару или евро на дату расчета. Для удовлетворения политических амбиций турецкие, российские или иранские контрагенты могут указывать любые цифры в рублях, лирах или риалах, но где-то доллар или другая твердая валюта будет обязательно присутствовать. Иначе экономическая и финансовая целесообразность будут приноситься в жертву политике. Своего рода ответ Вашингтону. Это вполне возможно, но не в том положении главные борцы с долларом, чтобы пойти на это в больших масштабах.
Есть еще один вариант вроде обхода американской валюты — бартер. Формально прямой обмен товарами без денежных расчетов. Тем не менее, это иллюзия. Бартерные расчеты возможны при оценке стоимости по твердому паритету. Ни лира, ни рубль и тем более риал на такую роль не подходят. Так что без доллара — куда ни кинь, всюду клин.
Если подходить к финансам с политической основой, то Москва демонстрирует страстное желание пойти навстречу Эрдогану. Как сказал пресс-секретарь президента Владимира Путина Дмитрий Песков, «Конечно, это подлежит скрупулезной проработке, но это то, к чему мы стремимся в наших двусторонних торгово-экономических отношениях, и то, о чем неоднократно заходила речь на двусторонних российско-турецких переговорах».
Несомненно, что за это Москва потребует от Анкары дальнейших уступок в Сирии. И здесь турецкий президент может оказаться в весьма сложной и вообще трудноразрешимой ситуации. Его поле для маневров, на которые он очень рассчитывает, может оказаться весьма маленьким.
Президент Сирии Асад полон решимости восстановить свой контроль над всей территорией страны. И в этом смысле Идлиб и начавшееся наступление в этой провинции могут стать камнем преткновения.
Если армия Асада выйдет на турецкую границу то все приобретения от операции «Оливковая ветвь» и последующих, турецкий контроль над Африном будут потеряны. Для Эрдогана это будет большое личное поражение, и он постарается его не допустить.
С другой стороны, если отказаться от взаимодействия с Россией, то остается только Евросоюз. Там вообще не против оказать помощь, но на определенных условиях. Более того, необходимыми финансовыми ресурсами Москва не обладает и без Брюсселя, Берлина и Парижа все равно не обойтись.
Европа тоже не совсем свободна и при дальнейшем ухудшении турецко-американских отношений трижды подумает помогать Эрдогану против Вашингтона или отойти в сторону и допустить турецкий дефолт при очевидных финансовых потерях в этом случае европейских фирм и банков одолживших слишком большие деньги своим турецким партнерам.
Турецкая лира становится слишком токсичной и при расчетах с ней следует опасаться ее негативного влияния на национальную валюту. Например, на рубль. Не случайно российские экономисты совершенно не в восторге от расчетов в рублях и лирах.
Что возьмет верх то ли экономика и финансы или политика пока сказать трудно. Дипломатические маневры Анкары будут продолжаться.
Пока с неясным результатом.
