В Армении продолжается весьма показательная эпопея вокруг фигуры экс-президента Роберта Кочаряна. На очередном заседании суда первой инстанции он выступил с довольно самоуверенной речью. Обвинил власти в незаконном давлении, в отказе следовать решению Конституционного суда (о своем освобождении), в их неумении доказать, что за ним стоит какая-то сила (читай, Москва).
Суд отказался освободить бывшего президента, и это решение принято действительно вопреки позиции Конституционного суда. Но хотя апелляция защиты Кочаряна была отклонена, это решение еще можно обжаловать. Сам Кочарян на заседании суда присоединился к ходатайству своих адвокатов об освобождении из-под стражи под залог.
«Присоединяюсь к ходатайствам. Не знаю даже, имеет это смысл или нет в условиях этого суда. Требую также разблокировать мои счета, поскольку я не могу брать в долг у кого-то», — сказал экс-президент, добавив, что в случае освобождения скрываться не намерен.
Перед оглашением решения у здания суда собрались сотни сторонников и противников Кочаряна. Часть собравшихся скандировала «Кочарян — герой!», другие — «Кочарян — убийца!».
Напомним, что до того Кочаряна, обвиняемого по делу 11-летней давности об убийстве мирных демонстрантов, уже несколько раз выпускали и снова арестовывали.
То есть, он открыто показывает, что новой власти вообще не боится, и от этого странность ситуации только увеличивается. Напрашивается несколько выводов по поводу того, почему так затянулся этот судебный процесс. Это либо свидетельство слабости власти Пашиняна, либо он пасует перед Кремлем, или же, наконец, мы имеем дело с попыткой демократического премьера во всем следовать букве закона, что со стороны может казаться слабостью. Какой из вариантов более похож на правду?
Комментируя эту ситуацию #, известный азербайджанский политолог Расим Мусабеков отметил, что «Пашинян хочет посадить Кочаряна за решетку по двум причинам. Во-первых, это месть за то, что его самого тандем Кочарян-Саргсян посадил когда-то на 3 года в тюрьму. Во-вторых, он боится, что Кочарян и стоящий за ним карабахский клан при первой же возможности свергнет Пашиняна, организовав силовую поддержку любым протестным выступлениям и даже организовав террористическую атаку. Во власти еще много лиц, назначенных Кочаряном и Саргсяном, которые саботируют правительство Пашиняна. Судебные власти, включая Конституционный суд, сплошь состоят из назначенцев предыдущего режима. Так как Кочаряну открыто оказывает поддержку Путин, судьи колеблются и не спешат безмолвно выполнять «заказ» Пашиняна в отношении своих политических противников и, в первую очередь, в отношении Кочаряна. Пашинян же хочет полностью подчинить себе, помимо правительства и парламента, также и судебную систему, которая этому сопротивляется. На первом этапе Пашинян вынужденно пошел на раздел власти с представителями старой элиты в ключевых сегментах власти. Напоминаю, что главы министерства обороны и МИД в прошлом были заместителями в данных ведомствах. Главами СНБ и МВД также были назначены старшие офицеры, работавшие еще при Саргсяне. Теперь Пашинян боится, что в условиях, когда падает его рейтинг и нарастает недовольство, лица во власти, которых он не считает своими, могут обрушить его правительство дилетантов. Вот и суетится. Полагаю, что кризис власти в Армении будет нарастать, и мы наблюдаем начало конца правительства Пашиняна. Москва даже не скрывает своего недоверия к Пашиняну и открыто поддерживает его противников».
В свою очередь политический аналитик Кавказского Института Стратегических Исследований, известный грузинский эксперт Гела Васадзе отметил в беседе с «Зеркалом»: «Не знаю, насколько я компетентен в этом вопросе, но как мне видится отсюда, для Пашиняна посадить Кочаряна, причем посадить надолго, вопрос не столько юридический или эмоциональный, сколько политический. Хотя эти вещи взаимосвязаны. Если Пашинян спасует и не посадит Кочаряна, он может потерять власть. И это хорошо понимают как сторонники, так и противники Пашиняна, но главное, это хорошо понимает и сам Пашинян. Поэтому тут картина более или менее ясная — или Пашинян Кочаряна, или наоборот, третьего не дано».
