Иногда кажется, что что-то плохое в жизни осталось навсегда позади только потому что этого давно не случалось. Но, к сожалению, как правило, это ошибочное ощущение. Особенно, когда речь заходит про такие кошмарные явления современной жизни, как терроризм. Рано или поздно они напоминают о себе вновь.
На днях еще один теракт с человеческими жертвами едва не случился в шведском городе Эстерсунд. К счастью, тамошним силовикам удалось вовремя, благодаря звонку бдительных граждан, предотвратить непоправимое. Злоумышленник собирался врезаться в толпу людей на автомобиле.
«30-летний мужчина был арестован в пятницу за попытку террористического преступления. Полиция задержала его после автомобильной погони в центре города Эстерсунд в среду», – сообщает издание Expressen.
Полиция указывает, что он планировал наехать на пешеходов, но врезался в клумбу. В машине нашли «подозрительные предметы».
По информации Sveriges Radio, задержанный – выходец из Средней Азии, которому несколько раз отказывали в шведском ВНЖ (вид на жительство), а в 2016-м его выдворили из королевства. Тем не менее, потом он получил временный ВНЖ.
По данным газеты Aftonbladet, подозреваемый может быть связан с осужденным Рахматом Акиловым, который в 2017 году совершил теракт в Стокгольме. Напомним, 7 апреля 2017 года в центре шведской столицы грузовик наехал на прохожих и врезался в супермаркет – 5 человек погибли, 14 получили ранения. За рулем был гражданин Узбекистана Рахмат Акилов, которого вскоре задержала полиция. Он, как доказали следователи, был приверженцем террористических организаций. В 2018 году его приговорили к пожизненному заключению.
Что более всего в таких ситуациях привлекает внимание сторонних наблюдателей? Интересен, прежде всего, сам феномен того, что люди, бегущие из своих неблагополучных стран и получающие, наконец, приют и достойную жизнь в Европе, затем вдруг позволяют себе столь странный поворот сознания, как бы кусая руку дающего. Почему так происходит, есть ли методика эффективного противостояния таким «перерождениям», и можно ли заблаговременно выявлять и уничтожать очаги распространения подобных настроений в ЕС? Вряд ли в современном мире найдется хоть один человек, способный дать точный и исчерпывающий ответ на все эти вопросы. Но это не значит, что не стоит и пытаться искать противоядие.
Самый кровавый теракт в Европе, совершенный исламскими террористами, произошел в Мадриде 11 марта 2004 года, тогда погибли 192 человека. В Париже в ноябре 2015 года погиб 151 человек, в Ницце в июле 2016 года – 86. Давно уже понятно, что эти и многие другие террористические атаки говорят о фактически необъявленной войне, в которой враг чрезвычайно опасен, коварен и скрытен. Ситуация также осложняется тем, что террористы, судя по всему, смогли адаптироваться к текущим антитеррористическим возможностям стран ЕС и взяли на вооружение новую тактику подготовки и проведения терактов.
У современных террористов часто полностью отсутствует формальная принадлежность к какой-либо радикальной организации. Их объединяет лишь общая идея — победа «истинного ислама». Даже судя по тому, что «Исламское государство» далеко не всегда сразу заявляет о своей ответственности за тот или иной теракт, оно также узнает о произошедшем из СМИ и берет тайм-аут на выяснение подробностей и изучение возможных репутационных рисков. Но фактически сегодня все теракты, совершаемые исламистами, прямо или косвенно ассоциируются с ИГ, как когда-то с «Аль-Каидой», когда та была исламистским брендом №1. В результате даже правоохранительные органы ряда стран, которые в 70-80 годы боролись с леворадикальными и сепаратистскими организациями, не могут эффективно использовать наработанный опыт ввиду отсутствия у исламистских террористов четкой подпольной организации, внедрившись в которую можно было бы получить полную информацию о ее деятельности, вычислить руководство и арестовать его.
Сейчас, стоящие за террором силы используют одиночек или компактные группы исполнителей. Террористы-смертники набираются из эмигрантов и их потомков, подвергшихся радикализации в определенных мечетях, мусульманских центрах или онлайн — через интернет.
Планы исполнителей-одиночек практически никому не известны, таких террористов крайне сложно вычислить и найти. Однако, как правило, постфактум появляются свидетельства об их странном поведении, на которое до совершения теракта мало кто обращал внимание. А смерть террориста значительно затрудняет проведение расследования преступления.
И ведь кто-то их учит уже не использовать огнестрельное оружие, чтобы не попадать в поле зрения как правоохранительных органов, имеющих своих осведомителей в сфере незаконного оборота оружия, так и преступных организаций, также не являющихся их союзниками. Вместо этого в качестве смертоносного «оружия» используется автотранспорт (вполне в духе террористов 11 сентября 2001-го, превративших гражданские самолеты практически в ракеты), и холодное оружие, оборот которого законен. И взрывные устройства они собирают в домашних условиях, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания активностью на черном рынке товаров и услуг.
То есть, можно констатировать, что перед правоохранительными органами стран ЕС стоит задача колоссальной сложности — выявлять исламистов, предотвращать теракты и противодействовать радикализации мусульман Европы. Но чаще, к сожалению, страны ЕС скорее реагируют на уже совершенные теракты в надежде, что принятые меры помогут предотвратить их в будущем. Это подтверждает и статистика принимаемых Евросоюзом решений по борьбе с терроризмом — количество мер существенно возросло в 2001 г., 2005-06 гг., 2008 г., а также в 2015-16 гг., то есть, после крупных терактов.
А значит налицо одна главная проблема – проблема короткой памяти. И пока она не будет преодолена, вряд ли спецорганам поможет выявление других ошибок, которые не позволяют в полной мере защитить граждан ЕС от террористической угрозы.
