Об итогах досрочных выборов в Казахстане, о том, как будут развиваться процессы дальше, рассказала в интервью #, политический обозреватель, заместитель директора Центра «Евразийский мониторинг» Жанар Тулиндинова.
— Как Вы оцениваете итоги президентских выборов в Казахстане? Насколько они оправдали ожидания?
— Итоги прошедших выборов были вполне ожидаемы. Преемник Назарбаева Касым-Жомарт Токаев получил 70,76% голосов. Это меньше, чем когда-либо получал на выборах Елбасы – напомню, что его минимальный электоральный рейтинг на выборах 1999 года составил 81%. Однако это вполне объяснимо: у преемника Назарбаева пока нет его авторитета – ему предстоит еще сформировать собственный рейтинг общественного доверия, завоевать народную любовь.
Также вполне ожидаемо было второе место кандидата протестного поля – представителя старой гвардии оппозиции, выдвиженца от национал-патриотического движения «Ұлт тағдыры» АмиржанаКосанова. 16% голосов, которые он получил – это тоже своеобразный рекорд в истории выборов современного Казахстана, до Косанова альтернативный кандидат не набирал более 12% — в 1999 году коммунист, бывший председатель Верховного Совета Республики Казахстан Серикболсын Абдильдин набрал 11,9%.
Почему протестный кандидат получил такую серьезную поддержку? Слишком долго в Казахстане протестный запрос не учитывался в электоральных конфигурациях – в последний раз кандидат от trueоппозиции принимал участие в президентских выборах в 2005 году, это был глава Общенациональной социал-демократической партии Казахстана Жармахан Туякбай. Затем почти на пятнадцать лет интересы протестных групп населения выбыли из электорального поля. Однако протест искал своего выхода и находил. Это были волнения в Караганде в начале года, после убийства в ресторане «Древней Рим», и «бунт матерей», после трагедии в Нур-Султане, когда в бедняцких фавелах на окраине столицы погибли в пожаре пятеро детей.
Примечательно, что отличительной чертой прошедшей электоральной кампании стала заявка на политическое участие от ранее аполитичных групп населения. Похоже, ситуация транзита власти всколыхнула казахстанское общество, причем различные социальные страты – это и так называемая «проснувшаяся» молодежь, алматинский креативный класс, который выступил с несколькими флешмобами – «От правды не убежишь», «Мен ояндым» («Я проснулся») — и заявили о создании движения «Оян, Казахстан». Это и многодетные матери, которые бастовали с требованиями предоставить им жилье. Наконец, это неустроенная безработная молодежь (чаще всего это мигранты из сельской местности), которая вышла на улицы в день выборов и в день объявления результатов голосования.
Помимо, собственно протестности этих движений можно увидеть два запроса. Первое, это запрос на политическое участие и на выдвижение собственного политического лидера от молодежи, которую можно отнести к Nazarbayev Generation, «ровесникам независимости» — как правило, это молодые люди, которые родились после 1991 года и ничего, кроме правления Назарбаева, не видели. Это поколение с собственными, отличными от их родителей ценностями, для которых многолетняя стабильность в политической сфере является не благом, не достижением, а застоем.
Второе – это запрос на инклюзивность экономической политики государства. Пришла пора государству повернуться в сторону проблем тех групп населения, социальные проблемы которых долгое время не решались в силу правоцентристского экономического курса государства, – это сельские жители, мигранты, малоимущие и многодетные, неустроенная безработная молодежь. Собственно говоря, в предвыборной программе Токаева мы видим разворот в социальной сфере. Если раньше кредо казахстанского государства заключалось в формуле: «сначала экономика, потом политика», то теперь пришло время переосмыслить приоритеты в сторону социальной сферы – «сначала общество – потом экономика».
Построение эффективного диалога с категориями граждан, ранее выключенными из политической жизни и программ экономического развития – это не просто проявление доброй воли действующей элиты. Боюсь, на кону стоит вопрос ее выживаемости.
— Стоит ли ожидать изменения внешнеполитического курса Казахстана? Останутся ли отношения между Баку и Нур-Султаном, такими же теплыми?
— Полагаю, что в этом отношении у Азербайджана нет поводов для беспокойства. Токаев – это один из архитекторов нынешнего внешнеполитического курса Казахстана, принципами которого является многовекторность, а также особые отношения с ближним кругом стран – в том числе, с соседями по каспийскому региону. Как известно, для Азербайджана важным является поддержка и артикуляция Казахстаном интересов вашей страны на таких площадках как ОДКБ и ЕАЭС. Полагаю, эта линия останется неизменной.
