Лето 1953 года оказалось напряженным не только в СССР, но и в странах так называемого социалистического лагеря. Первой в этом ряду оказалась совсем недавно образованная ГДР. Как писала советская и восточногерманская пропаганда, первое государство рабочих и крестьян на немецкой земле. Только этим самым рабочим и крестьянам в этом государстве было настолько плохо, что они любыми путями уходили на запад в другую Германию.
Все познается в сравнении. У жителей ГДР того времени была такая возможность. Хотя границы с западной частью страны были закрыты, но можно было свободно поехать в Западный Берлин. Возрождение немецкой экономики, получившее название немецкого экономического чуда, наглядно было видно именно в Западном Берлине.
В ГДР еще действовала карточная система, и не всегда такие карточки удавалось в государственных магазинах отоварить. В магазинах свободной торговли цены были выше в несколько раз и для большинства рабочих товары в них недоступны. В 1952 году средняя заработная плата в ГДР составляла 308 марок. Даже в государственных магазинах килограмм сахара стоил 12 марок, килограмм масла — 24 марки, килограмм мяса — 15 марок. Как не крути, но даже на полноценное питание рабочего и его семьи никак не хватало. Еще нужна одежда, обувь и другие товары повседневного спроса, с которыми тоже были проблемы. В то время как в Западном Берлине все было в изобилии, да и зарплата гораздо выше.
Не удивительно, что все больше людей, прежде всего высококвалифицированных кадров, покидали ГДР. В 1951 году — 165,6 тыс, в 1952 году — 182,3 тыс человек. Всего с января 1951 по апрель 1953 года в Западную Германию ушло 447 тыс человек, из них 50 тыс в марте 1953 года.
То, что потом называли brain drain — утечкой мозгов, в свою очередь, создавало новые экономические проблемы. В конце мая 1953 года в стране создалась такая ситуация, когда условиями жизни — в разной степени и по разным причинам — были недовольны почти все слои населения.
Экономический кризис дополнился желанием руководства ГДР повторить советскую индустриализацию и строить социализм советского образца.
В июле 1952 года генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «планомерное строительство социализма». Последовательная советизация свелась к мерам против мелких собственников и частной торговли, национализации предприятий. Заодно повышались налоги. От фермеров требовали вступления в колхозы, называемые кооперативами. В результате весной 1953 года 40% земель оказались незасеянными.
План экономического развития предусматривал ускоренный рост тяжелой промышленности. Его реализация отражалась на работе отраслей, выпускавших потребительские товары. К тому же наличные резервы металла в значительной степени шли на изготовление оборудования для поставок в СССР в счет репараций, для производства товаров народного потребления его не хватало.
В обстановке холодной войны росли расходы на поддержание государственной безопасности и создание национальной армии. В 1952 году 11% госбюджета шло на военные расходы, 19% составляли репарации Советскому Союзу.
С целью выхода из экономического кризиса в мае 1953 года ЦК СЕПГ принял решение, конечно по просьбам самих рабочих, о повышении норм выработки на 10%. Зарплата при этом сохранялась на прежнем уровне. В реальности она сокращалась минимум на 25%. Одновременно повышалась зарплата неквалифицированным рабочим, что привело к кризису на потребительском рынке. Полки магазинов стремительно опустели. Пропаганда обвинила в этом спекулянтов и гроссбауэров. Что-то вроде советского термина кулак.
В апреле резко выросли цены на хлеб, мясо, сахар, одежду, обувь и общественный транспорт. Рост цен на сахар привели к увеличению стоимости джема, без которого не мыслился завтрак немцев даже из малообеспеченных слоев. В Москве руководство СССР не понимало этой особенности немецкого быта и решили, что граждане ГДР просто бесятся с жиру. Непонимание усугубилось тем, что слово джем было неточно переведено как мармелад. В СССР он был лакомством не всем доступным. События впоследствии часто неофициально называли «мармеладным бунтом».
Это вызвало открытое недовольство. Уже 13 и 16 мая на сталелитейном заводе в Лейпциге бастовали 900 рабочих. Небольшие стачки прошли на стройках и других предприятиях в Берлине. Акции постепенно приобрели политический характер.
В Берлине 15 июня на стройках домов для номенклатуры на центральной улице Сталин аллее начались забастовки. Интересно, что историческое название улицы Große Frankfurter Straße — Большая Франкфуртская улица, по случаю 70-летия Сталина 21 декабря 1949 года была переименована в Stalinallee, а с 13 ноября 1961 года называется Karl-Marx-allee.
Около 7 часов утра 16 июня на стройке больницы Фридрихсхайн началось брожение. Демонстрация, численность которой в результате достигла 10 000 человек, направилась к Дому министерств на Лейпцигер штрассе.
Политбюро СЕПГ в срочном порядке приняло решение об отмене повышения норм. В полдень о нем сообщило радио ГДР, но было уже поздно.
Утром 17 июня в Берлине началась всеобщая забастовка. Уже в 7 часов на Штраусбергер плац собралась 10-тысячная толпа. Была остановлена работа метро и городской электрички, чтобы воспрепятствовать быстрому прибытию многочисленных демонстрантов с окраин в центр. К полудню численность забастовщиков в городе достигла 150 тыс. человек. Демонстранты требовали отставки правительства, проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии. Большую популярность приобрели лозунги, направленные против руководителей ГДР Вальтера Ульбрихта, Вильгельма Пика и Отто Гротеволя. Демонстранты выкрикивали: «Бородка, брюхо и очки — это не воля народа!» (на немецком языке это звучит в рифму) и «Козлобородый (Вальтер Ульбрихт. — Авт.) должен уйти!». Произошли столкновения и потасовки с полицейскими и ответственными работниками СЕПГ. Повсюду громили партийные и правительственные здания, полицейские участки, киоски с коммунистической прессой и разделительные сооружения на границах советского и западных секторов города.
Благодаря передачам западного радио, в первую очередь американской радиостанции Rundfunk im amerikanischen Sektor — Радио в американском секторе, RIAS, РИАС о событиях в Берлине узнала вся страна. Забастовки и демонстрации начались в других городах — Дрездене, Галле, Магдебурге, Лейпциге и т.д. В Восточном Берлине сотни тысяч людей собрались на Александерплац, на Потсдамской площади и у Бранденбургских ворот. Шофер Хорст Валентин взобрался вместе с приятелем на самый верх Бранденбургских ворот, снял красный флаг и водрузил другой — с медведем, символом Берлина.
Перепуганное руководство ГДР уехало в Карлхорст под защиту советских войск. В Берлин для подавления восстания прибыл Лаврентий Берия.
Около полудня 17 июня на улицы Берлина и других городов выдвинулись несколько сотен единиц советской бронетехники в сопровождении подразделений народной полиции. Участники выступлений стали кидать в танки камнями, советские военнослужащие открыли огонь на поражение. Премьер Гротеволь зачитал по радио указ о введении чрезвычайного положения, сохранявшегося до 29 июня.
К вечеру советские войска благодаря подавляющему превосходству практически полностью овладели ситуацией. Попытки провести демонстрации на следующий день были жестко пресечены. Забастовки на отдельных предприятиях продолжались и в июле, но выходить на улицы больше никто не решался.
Точное число жертв подавления рабочего восстания в ГДР неизвестно. Известны имена только 125 погибших. Сотни людей были ранены. Многих власти ГДР хоронили тайно, чтобы скрыть истинное число погибших. Десятки раненых удалось переправить в Западный Берлин. Более 20 тысяч человек были арестованы.
Некоторые уроки из восстания руководство ГДР все же извлекло. Если прилавки пустые — никакие лозунги не помогут. Повышение норм выработки было отменено, цены на многие товары первой необходимости снижены на 10-20%, СССР уменьшил обязательные поставки по репарациям. В какой-то мере это способствовало стабилизации положения. Тем не менее, бегство в ФРГ усилилось. В 1952 году уехало более 182 тыс. человек, в 1953 — более 331 тыс., в 1954 — более 184 тыс., в 1955 — более 252 тыс.
Кризис не ослабил, а наоборот укрепил позиции Ульбрихта. Он провел чистку партии от своих противников, обвиненных в социал-демократическом уклоне. Министр юстиции ГДР Макс Фехнер, который в интервью в главном партийном органе газете Neues Deutschland — Новая Германия высказался против преследования бастовавших рабочих за «антипартийное и антигосударственное поведение», был исключен из партии и приговорен к восьми годам тюремного заключения.
Политбюро ЦК СЕПГ приняло решение о снятии с должности министра государственной безопасности Вильгельма Цайссера. Он и главный редактор газеты Neues Deutschland Рудольф Херрнштадт были выведены из политбюро и лишились всех партийных должностей.
В СССР, а теперь и в России считается, что восстание было инспирировано западными спецслужбами. В качестве подтверждения, например, указывается на якобы специально подготовленные группы, которые оперативно управлялись из Западного Берлина, призывы в передачах РИАС к всеобщей забастовке и т.д.
Однако после воссоединения Германии, когда открыли архивы министерства госбезопасности ГДР и политбюро ЦК СЕПГ, выяснился интересный факт. Сотрудники штази — Министерства госбезопасности ГДР затратили неимоверные усилия, чтобы доказать участие «американских провокаторов» и агентов канцлера ФРГ Аденауэра в организации восстания 17 июня. И не сумели этого сделать. В одном из документов штази так и говорится, что «Западных контактов в ходе расследования не выявлено».
Вальтер Ульбрихт после событий всячески укреплял органы госбезопасности и другие спецслужбы. Людей арестовывали, заключали в тюрьмы, построили Берлинскую стену.
Однако это не спасло ГДР…
